– Может, нам стоит раздобыть лошадей, отец? – тихо спросил Скай. – И мы поедем?
Катса вскочила на ноги.
– Да! – воскликнула она. – Да, во имя Миддландов, пожалуйста!
Рор перевел взгляд со Ская на Катсу, а затем на Биттерблу.
– Королева Биттерблу, – сказал он, – если ты доверишь мне разобраться с этой ситуацией в ваше отсутствие, я не вижу причин вас задерживать.
– Конечно я вам доверяю, – отозвалась девочка, – и мои люди будут во всем полагаться на ваше мнение, пока меня нет.
Капитан и придворные с открытыми ртами уставились на свою новую королеву, малышку ростом вдвое ниже Рора, одетую как мальчишка, но полную королевского достоинства. Пока они морщили брови и чесали затылки, Катса уже готова была выцарапать себе глаза от нетерпения. Рор обернулся к ней.
– Чем быстрее вы доберетесь до По, тем лучше, – сказал он. – Я вас не задерживаю.
– Нам нужны две лошади, – сказала Катса, – самые быстрые в городе.
– И проводники-монсийцы, – добавил Рор, – потому что в пути вам встретятся люди, не знающие, что случилось. Любой монсийский воин, увидев вас, попытается схватить.
Катса нетерпеливо тряхнула головой:
– Отлично, и проводники. Но если они не будут поспевать за мной, я их оставлю пыль глотать. – Она повернулась к Скаю. – Надеюсь, ты такой же хороший наездник, как твой брат.
– Или ты и его оставишь пыль глотать? – спросил Рор. – А королева Монси? Если из-за нее лошадь будет скакать медленнее, ты и ее оставишь? Да и саму лошадь, наверное, тоже, когда бедное животное упадет от истощения? – Он выпрямился и вдруг оказался очень высоким. В голосе его зазвучала сталь: – Будь разумна, Катса. Вы возьмете проводников, и они будут скакать перед вами и за вами. Всю дорогу, это тебе ясно? С тобой едут королева Монси и мой сын.
– Неужели вы думаете, – почти что выплюнула Катса, – что мне нужна стража, чтобы защитить их от монсийских воинов?
– Нет! – резко сказал Рор. – Я не сомневаюсь, что ты более чем в состоянии провезти королеву Монси, моего сына, остальных моих сыновей и сотню нандерских котят в придачу сквозь толпу вопящих мародеров, если понадобится. – Он расправил плечи. – Послушай голос рассудка. Если ты сейчас пронесешься по всему Монси вместе с королевой, убивая ее воинов направо и налево, это не принесет никому из нас пользы. К чему это приведет? Вы возьмете проводников, которые будут подтверждать ваши объяснения и обеспечивать вам мирное продвижение. Это ясно?
Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он резко повернулся к капитану, который во время разговора то и дело вздрагивал, как будто их слова причиняли ему боль.
– Капитан, нам нужно четверо самых умелых всадников из вашей стражи, – приказал он, – и шесть самых быстрых лошадей, немедленно! – Рор снова обернулся к Катсе, пристально посмотрел на нее и коротко спросил: – Рассудок вернулся к тебе?
Она потеряла самообладание, а не рассудок – или если все же рассудок, то сейчас уже снова его обрела, услышав обещание дать четырех быстрых наездников, шесть быстрых лошадей и быстро ехать к По.
Они продвигались стремительно и мало кого встретили в пути. Широкая Портовая дорога представляла собой смесь грязи и снега, утрамбованную копытами бесчисленных лошадей. По обеим сторонам возвышались сугробы, а за ними простирались заснеженные поля. Далеко на западе угадывалась темная полоса леса, а за ним силуэты гор. Морозный воздух кусался, но девочка, сидящая на лошади перед Катсой, была теплой и охотно прижималась к ней. Королева, сидящая на лошади, – поправила Катса саму себя. Королева Биттерблу очень изменилась, она больше не была похожа на того пугливого зверька, которого они с По несколько месяцев назад выманили из ствола поваленного дерева.
Со временем Биттерблу станет отличной королевой. А Раффин – хорошим королем. К тому же Рор мудр и крепок, и впереди у него еще долгая жизнь. Получается, что три из семи королевств окажутся в хороших руках. Три из семи, и хоть это и не предел мечтаний, но все же перемена в лучшую сторону.
Вдоль Портовой дороги раскинулось множество городков с постоялыми дворами. Периодически всадники останавливались, чтобы спешно перекусить или укрыться от жестоких ночей поздней зимы. Это оказалось возможным только благодаря их проводникам: все воины в любом помещении, на пороге которого появлялась Катса, вскакивали, тянулись к оружию и оставались в таком положении до тех пор, пока объяснения стражи и слова Биттерблу их не успокаивали. На одном постоялом дворе стража замешкалась с объяснениями. Лучник пустил стрелу, и она, пролетев через пустую комнату, попала бы в Ская, если бы Катса не прыгнула на принца и не сбила его с ног. Она поднялась быстрее, чем до Ская дошло, что он оказался на полу, закрыла королеву своим телом и натянула тетиву своего лука, но стража вмешалась, и на этом все закончилось. Катса помогла Скаю подняться. Посмотрев в его глаза, она поняла, что случилось.
– Лучник принял тебя за По, – сказала она Скаю. – Увидел кольца в ушах и на пальцах, темные волосы и выстрелил, не посмотрев на глаза. Пожалуй, тебе впредь стоит оставаться снаружи, пока стража все не объяснит.
Скай поцеловал ее в лоб:
– Ты спасла мне жизнь.
– Вы, лионидцы, все такие эмоциональные, – улыбнулась она.
– Я назову первенца в твою честь.
Катса рассмеялась:
– Пожалей ребенка, дождись, когда родится девочка. Или даже лучше дождись, пока дети не подрастут, и назови моим именем самого упрямого и твердолобого.
Скай расхохотался и обнял ее, и Катса, ответив на объятия, вдруг неожиданно для себя обнаружила, что в ее нелюдимом сердце обосновался еще один друг.
Путники поднялись наверх для короткого ночного отдыха. Стрелка увели. Скорее всего, его здорово накажут за то, что он осмелился стрелять в такой близости к маленькой сероглазой девочке, которой оказалась королева Биттерблу. И хоть жители придорожных городков и путешественники еще не знали подробностей смерти Лека и не подозревали о его лжи, но мало-помалу народ Монси начал понимать, что Биттерблу в безопасности, Биттерблу здорова и Биттерблу теперь – королева.
Дорога была широкой и гладкой, но она не вела прямо к По. В конце концов путники повернули на запад, в покрытые снегом и льдом поля, и Катса мучилась от того, как медленно они теперь продвигались. Лошади с трудом прокладывали себе дорогу в снегу, порой уходя в него по плечи.
Несколькими днями позже они добрались до опушки леса, и двигаться стало легче. Постепенно местность пошла в гору,
