– Они меня не поймают. Вы скажете, где мне найти священный папоротник, или нет?
Уилкс вздохнул.
– Маэва и ее женщины следят за ним на самом верху старой сосны, на которой устроена платформа для медитаций. Но, Ник, это еще и временный лазарет. Там повсюду больные. Пробраться незаметно будет невозможно.
Ник прищурился, пытаясь что-нибудь придумать. Затем он выпрямился и широко улыбнулся друзьям.
– А если меня заметят, но не узнают?
– Что ты имеешь в виду? В Племени все знают, кто ты такой – и кто такой Лару, – сказала Клаудия.
Ник кивнул.
– Это верно. Значит, Лару придется спрятаться, а мне просто нужно смешаться с толпой.
Дэвис хлопнул Ника по спине.
– Понял! Ты прикинешься больным!
– Очень больным.
Ник натянул капюшон дорожного плаща пониже. Он сгорбился и согнулся так, словно у него болел живот. Затем он надрывно закашлялся и вытер рот дрожащей рукой.
– Неплохо, – сказала Клаудия. – Только нужно будет прикрыть руки, чтобы никто не заметил, что у тебя нет нарывов.
– И вываляйся в грязи. В Племени уже пару дней как никто не моется, – добавил Уилкс.
– Я пойду дальше, – сказал Ник. – Я испачкаюсь и прикрою руки, но еще расцарапаю колючками запястья и лицо – везде, где видна кожа. Вид у меня будет тот еще.
– Нет, Ник! Нельзя этого делать. Ты подхватишь паршу, – сказала Клаудия.
Ник только улыбнулся.
– Если и так, меня исцелит наша Жрица Луны. Ей не привыкать.
– Если тебя кто-нибудь остановит, спрячь лицо и скажи, что только хотел посидеть у священного папоротника. Мол, вид папоротника тебя утешает, – сказал Уилкс. – Как-то раз я слышал это от Маэвы.
– Возможно, мне повезет, и Маэва будет единственной, кого я встречу, – сказал Ник.
– Нет, – твердо ответил Уилкс. – С ней тебе точно видеться не стоит. Она изменилась с тех пор, как узнала о смерти Сола.
– Изменилась настолько, чтобы причинить вред сыну человека, которого она любила? – не поверил Дэвис.
Уилкс и Клаудия обменялись встревоженными взглядами, после чего Уилкс медленно кивнул.
– Думаю, ты сам увидишь, что Племя изменилось до неузнаваемости.
– А я думаю, что тебе вообще не стоит ни с кем говорить. Пробрался в Племя, тихонько забрал папоротник – и назад.
– Согласен. – Ник внимательно посмотрел на Уилкса, прежде чем принять окончательное решение. – Я вам поверю, но если вы предадите мое доверие, вам придется иметь дело с Мари, Зорой, О’Брайеном, Антресом…
– Шеной и целой толпой Землеступов. И со мной, – закончил Дэвис.
– Ты можешь мне верить. Я даю тебе слово, но понимаю, что единственный способ по-настоящему тебя убедить – это показать лично, – сказал Уилкс.
– Тут ты прав, но нам надо с чего-то начинать. Кто-нибудь сторожит Канал и привязанные там лодки?
Уилкс язвительно хохотнул.
– Нет. Все слишком больны. Мы с трудом добыли еды и организовали крышу над головой. Хвала Солнцу за свинью с поросятами, которые забрели к нам несколько дней назад. Кролики почти закончились, и…
– Погоди! Ты сказал «свинья»? – переспросил Ник.
– Да. С тех пор как нас одолела болезнь, больше есть было нечего. Ну, если не считать нескольких кроликов, но кроликов мы бережем для собак.
– Ты видел эту свинью? – спросил Ник.
– Я ее и подстрелил. – Уилкс покачал головой, припоминая. – Злющая была, страсть. Поросята визжали так, будто их кто-то резал, а она ворвалась в лагерь, пытаясь их найти. Когда мы их поймали, я запретил их убивать – сказал, что их надо подрастить. Но кто знает, что с ними случилось.
– Ты не заметил в этой свинье ничего странного?
– Она вся была в крови, словно только что из драки, но кровь была не ее. И пахло от нее отвратно.
– Вот оно, – сказал Ник Дэвису. – Вот как они заразили Племя. Так же, как было с оленем, который заразил Тадеуса и Землеступов.
– О чем это ты? – нахмурилась Клаудия.
– Дэвис вам все объяснит по дороге. – Он повернулся к молодому Охотнику. – Отведи их к норе. Как можно быстрее. Расскажи обо всем Мари. И скажи ей, что уходить придется сегодня, на закате. Она поймет.
– Надеюсь на это, потому что я, например, не понимаю, – вставил Уилкс.
– Ты поймешь, но, поверь мне, легче от этого не станет.
Он встал и протянул руку Уилксу, а Дэвис помог подняться Клаудии.
– Скажи честно: Мари действительно может нас вылечить? – спросил Уилкс.
– Да. Это я вам гарантирую, – кивнул Ник.
– Я видел, как она это делает. Трижды, – добавил Дэвис.
– Ник, сделай круг и подходи к платформе для медитаций с севера. Иди по выжженной тропе со стороны Канала. Все, у кого еще остались силы, заняты тем, что пытаются обустроить уцелевшие гнезда и поднять людей на деревья, – сказал Уилкс.
– Полезно знать. Спасибо тебе.
– И помни: если они увидят Лару, то поймут, что это вы, – добавила Клаудия. – Все Племя знает, что он выбрал тебя после смерти Сола. Когда мы уходили, только и разговоров было, что псы продолжают считать его альфой.
Ник потрепал Лару по голове и нежно ему улыбнулся.
– Потому что он и есть альфа.
– Альфы не любят прятаться, – сказал Уилкс, выразительно глядя на Лару.
– А еще альфы умны и ставят благо Племени превыше своих интересов. Мой Лару превыше всего ставит благо Стаи.
Лару низко и отрывисто гавкнул, словно в подтверждение слов Ника.
– Будь осторожен. – Уилкс пожал Нику руку.
– Бери священный папоротник и сразу же уходи, – сказала Клаудия.
– Так и сделаю. Скажите Мари, чтобы не беспокоилась.
– О, она будет беспокоиться, еще как, – мрачно сказал Дэвис. – Да еще и рассвирепеет, когда узнает, что ты ушел один.
– Но она поймет. Встретимся у Канала на закате, дружище. Пошли, Лару!
И вместе с огромным псом Ник побежал прочь, навстречу Древесному Племени.
37
Ник не отвлекался на размышления. Он остановился лишь два раза: один раз у куста ежевики, где, сжав зубы, несколько раз провел запястьями и тыльной стороной ладоней по острым колючкам, а потом срезал ветку потолще и сделал то же самое с лицом и шеей. Второй раз он остановился у ручья, который впору было назвать солоноватой лужей. Он измазал грязью лицо, руки и одежду. Потом скрепя сердце истрепал края плаща и проделал несколько дыр в штанах и рубашке – не очень больших, чтобы через них не видно было здоровую кожу, но достаточно крупных, чтобы не выделяться на фоне мрачной картины, которую нарисовали Уилкс и Клаудия.
Он порылся в дорожной сумке и достал большой чистый бинт, который ему дала Мари. Он хорошенько смочил его водой и спрятал в плетеную коробочку, которую ему вручила Зора после того, как он объяснил ей, что ему понадобится для транспортировки побегов папоротника.
После этого он снова пустился в путь. Ник был рад, что Зора и Мари заставили его подождать и окрепнуть, пусть даже исцелиться полностью он не успел. Нога болела, но пока что не подводила. Спина ныла, но он без труда поднимал и удерживал арбалет. Его тело было в хорошей
