Она не солгала: у Дикат действительно болели ноги. Ингрей вспомнила, как пару лет тому назад все обсуждали это во время собрания, которое проводилось у подножия подъемника.
— И спина тоже больная, скорее всего, ему нужно принимать болеутоляющее, а вы не даете, да еще заставляете сидеть на полу…
— Молчать! — оглушительно рявкнула командор по–йиирски. — Или я вас пристрелю.
Никейл, сидевшая рядом, сжалась в комок и пробормотала:
— Только сперва им нужно заставить нас открыть витрину с «Отказом». Потому что, если сработает сигнализация, двери захлопнутся, и им придется прорезать их, чтобы выйти.
Ингрей разглядывала темно–серые доспехи омкемского командора. Ее замутило от ужаса. Она–то сама членом Первой ассамблеи не была, да и открыть ничего не могла. И про Зат она уже все, что знала, рассказала. Был ли вообще смысл в том, чтобы менять ее на Нетано и детей? Пролокутор право: командор Хатквебан просто искала причину, чтобы избавиться от малышни. Если Ингрей будет досаждать им, то они и от нее смогут избавиться, причем самым простейшим способом. Зачем же она им еще что–то доказывает? Нужно молчать. В конце концов, в Ингрей нет ничего особенного: ни красоты, ни выдающихся талантов, — да и вообще она никому не нужна.
Нет! Она — Ингрей Аскольд, которая вытащила невинно осужденного человека из «Милосердного устранения», откуда и выбраться–то нельзя. Она, безоружная, противостояла Данаку, угрожавшему убить ее огромным ковшом. Ей, конечно, помогли, но и она помогала таинственному и пугающему представителю расы Гек. Может, ее и сейчас спасут.
— Это неприемлемо, — неодобрительно сказала она, глядя в лицо командора, закрытое шлемом. — Вы сейчас же принесете стул для пролокутора, мягкий и со спинкой.
Командор Хатквебан промолчала. Стоявший рядом с ней светлость Ченнс нахмурился и хотел что–то сказать.
— Не спорьте со мной! — отрезала Ингрей, поражаясь самой себе. Только и надо было, что вспомнить посла Гек, и ей удалось вполне правдоподобно изобразить манеру речи иноземного дипломата. — Принесите стул.
— Глупое дитя, — яростно прошептало пролокутор Дикат. — Я сделало все возможное, чтобы нас не убили.
— Вас не убьют, — ответила Ингрей. — По крайней мере, до тех пор, пока вы им нужны. И может, заодно предоставят более комфортные условия.
Ингрей и сама в это особо не верила. От нее омкемцам точно никакой пользы нет. Хотя кто знает. Светлость Ченнс что–то сказал командору, только очень тихо, так что ее автопереводчик не уловил.
— Ха! — воскликнула командор. — Стул обеспечить несколько тишину.
— Командор прикажет принести стул, — перевел светлость Ченнс, — если вы все пообещаете молчать.
— Даже если вы нас о чем–нибудь спросите? — тихо пролепетала Никейл.
— Я бы посоветовал вам не испытывать наше терпение, — сказал Ченнс. — Командор не собирается играть с вами.
— Вы все равно ничего не сделаете с Никейл, пока она не откроет для вас витрину, — вежливо заметила Ингрей. — Полагаю, мы все это знаем. Простите меня, светлость, но, может, командор об этом не догадывается? Вы же не солдат, вы не угрожаете людям.
— Стул уже несут, — очень спокойно ответил Ченнс, и они вместе с командором вернулись к «Отказу».
Ждать пришлось долго, наконец–то появился мех с мягким креслом и поставил его перед пролокутором Дикат, a eщe бросил на пол три бутылки с водой и три бумажных пакета с едой.
— Это наш ужин, — прошептала Никейл. — Питательные брикеты. Не могу прочитать, что там написано, но, видимо, они со вкусом пыли, — и добавила еще тише: — Мне кажется, пролокутор не сможет подняться с пола без посторонней помощи.
Ингрей и Никейл поддержали Дикат с обеих сторон, и оно встало, не сказав ни слова. Не отругав, не поблагодарив. Уселось в кресло, Ингрей и Никейл устроились рядом с ним на полу и развернули питательные брикеты.
Пока они ели, Ингрей старалась не глядеть по сторонам в поисках Тика. Никейл задремала, прислонившись к креслу, и в этот миг в длинном зале раздались шаги. К ним приближались командор Хатквебан и Ченнс. Никейл тут же проснулась, пролокутор Дикат даже не удостоило их взглядом.
— Мисс Аскольд, — сказал Ченнс. — Командор хочет задать вам несколько вопросов.
Ингрей почувствовала острый прилив злости, но кивнула.
— Командор Хатквебан.
— Мисс Аскольд, — произнесла командор по–йиирски. — Расскажите правду о том, как погибла светлость Зат.
— Я уже все рассказала светлости Ченнсу, — ответила она. Ингрей хотела встать, чтобы не чувствовать себя маленькой и беспомощной в их присутствии, потому что командор Хатквебан, этнограф Ченнс и огромный вооруженный мех смотрели на нее сверху вниз. Но она не желала, чтобы они подумали, что их мнение имеет для нее значение. Она оперлась спиной о ножку кресла. — Мы с Гарал Кет все время были вместе.
— Кто это — Гарал Кет? — спросила командор.
— Наименование Палад Будраким существующее, — перевел автопереводчик бормотание Ченнса.
— Светлость Зат все время находилась в поле зрения, — продолжила Ингрей. — Рядом с ней на вершине холма никого не было, я видела лишь одного меха — Уто, который принадлежал ей. Перепутать невозможно, потому что он ярко–розовый.
— Уто такие, — согласился Ченнс. — Чтобы их легко можно было увидеть.
Ингрей мельком взглянула на него.
— Я к ней поднялась. Зат пронзили маркировочным колом, одним из тех, что она привезла с собой и хранила в Уто. А затем, когда она умерла, в нее еще вонзили нож, который был украден с кухни моей матери. Служба планетарной безопасности обнаружила нож в боковом отсеке Уто. Самого Уто они нашли на дне реки Йог, застрявшего между стеклянными глыбами.
— Палад Будраким могло взять этот нож из кухни вашей матери, — заметила командор Хатквебан. — Или вы сами.
— Теперь его зовут Гарал Кет, — ледяным голосом сказала Ингрей. — Вы когда–нибудь пытались управлять незнакомым мехом из другой системы?
