Пауза.
— Честно говоря, светлость, пыталась. Хотя соглашусь с вами, что это непросто, за пять минут не освоишь. Но у вашей армии есть особые методы.
— Гарал никогда не служило в армии. Оно — хранитель раритетов, уверена, Гарал не занималось управлением мехами профессионально, только для развлечения, как и все остальные. Да и зачем ему было использовать нож? Маркировочного кола вполне хватило бы. — Холодок побежал по затылку, но ниже шеи отчего–то не распространился. — Если бы оно хотело ложно обвинить светлость Хевома, то нож лишь спутал все карты. Когда орудием убийства является мех Уто, то первым и наиболее очевидным подозреваемым будет Хевом. И вообще, у Гарал не было причин убивать светлость Зат.
Она подумала, что, возможно, стоит добавить, что Гарал точно не стало бы работать на отца. Вдруг она отчетливо поняла, что командор Хатквебан может с легкостью отвергнуть любое ее утверждение как ложное. А еще вспомнила, что командор — двоюродная сестра 157
Хевома. Ингрей понятия не имела, какую степень родства у омкемцев это подразумевает, но Ченнс вполне определенно сказал, что Хатквебан не согласится с тем, что Хевом — убийца. Но ведь, с другой стороны, это означает, что командору не нравится, как презрительно Зат относилась к Хевому.
— Вероятно, у вас было больше причин желать Зат смерти, чем у Гарал. В любом случае вряд ли смерть Зат имела какое–то отношение к вашей операции. Если бы имела, то вы бы не спрашивали меня о ней, потому что наверняка знали, что все было подстроено.
Не стоило заводить разговор в эту сторону, поняла Ингрей. Командор Хатквебан не наивный ребенок, она — опытный солдат, который следует приказам независимо от того, нравятся они ей или нет.
— Вы уже получили приказ и отправились в путь задолго до того, как погибла Зат. Поэтому все ваши вопросы о том, кто убил ее, не имеют никакого смысла.
— А вы знаете, что значит быть солдатом? В приказах тоже нет особого смысла. Но их все равно нужно исполнять, прилагая все старание.
Прилагая все старание. Очевидно, операция пошла не по плану, и командор Хатквебан изо всех сил старается исполнить первоначальный приказ.
Командор Хатквебан нарушила молчание:
— Скажите мне, почему сюда прибыли Гек.
— Они искали своего бывшего гражданина. — Наверное, «гражданин» — слово не самое подходящее, но Ингрей не могла подобрать нужного эквивалента. — Человека, кого посол знала лично. Она беспокоилась о его судьбе.
Может быть, Тик уже здесь, наблюдает за ними. Ждет подходящего момента, чтобы начать действовать.
— Вы говорите не о Палад Будраким, — утвердительно сказала командор. — О, простите, Гарал Кет.
Ингрей нахмурилась и только тут поняла, что те детали, которые они обсуждали с послом, еще не попали в новости.
— Нет, не о Гарал. О другом человеке.
— Гек не покидают пределов своего мира. Они это делают лишь в самых крайних случаях. Они не гуманоиды, так что нельзя пройти мимо Гек и не заметить его.
— На Гек живут люди, которые по условиям договора считаются Гек. Посол искала именно такого. Вернее, человека, который когда–то был Гек.
— И Гек заявили, что Палад… простите, что Гарал Кет один из них? Почему?
Ингрей беспечно махнула рукой.
— Вам придется спросить об этом Гек. На самом деле, это не важно. Гарал не убивало светлость Зат. Верьте во что хотите насчет Хевома, по Гарал — не убийца.
— А может, это сделали вы? — предположила командор Хатквебан. — Нож из дома вашей матери, вы могли воткнуть его в тело, когда поднялись на холм.
Ингрей удивленно моргнула.
— И зачем бы мне это делать?
— По какой–то причине, которая нам не понятна. Чтобы спутать все карты, как вы верно заметили, только это все равно не помогло ни вам, ни вашей матери. Ни Гарал Кет.
— Которое мы арестовать уже не сможем, — добавил Ченнс.
Командор Хатквебан больше ничего не сказала, повернулась и отошла к витрине с «Отказом».
Ченнс улыбнулся, словно извиняясь.
— Командору приходится сейчас думать об очень многом.
— Неужели.
Сочувствовать ей Ингрей не собиралась. Ченнс присел так, что его лицо оказалось почти на одном уровне с ней.
— Она не понимает хвайцев. И Хвай. С ее точки зрения, то, что родители не потребовали освобождения детей- заложников, просто отвратительно.
— Но они же…
— Я знаю. — Ченнс оглянулся, не слышит ли командор. — Я не был уверен… стоит ли ей вообще объяснять, кто эти дети. Ничего бы не изменилось. Командор не такой человек, чтобы стрелять в детей.
Ингрей хотела спросить, почему Ченнс не упомянул, что почти никто из хвайцев не расстроился бы, если бы с детьми на самом деле что–то случилось.
— Между нами, командор с облегчением вздохнула, когда мы от них избавились. Ее удивляет, что вы вступились за них, хотя не состоите с детьми в родственной связи, ведь больше никто этого не сделал. Ей трудно принять, что ваша мать позволила вам поменяться с ней местами, для нее это полнейшая бессмыслица. Ведь Нетано даже не колебалась, сразу ушла с детьми. Именно поэтому, несмотря на то что командор согласилась на обмен, она очень подозрительно относится к вашему присутствию здесь.
— Мама еще не назначила наследника. Хотя она бы все равно никогда меня не выбрала.
Пролокутор Дикат издевательски хмыкнуло.
— Я понимаю, — сказал Ченнс.
И как ему только удавалось стоять в таком скрюченном положении в своих доспехах? Видимо, что–то поддерживало его тело.
— Я попытался все это растолковать командору, и она поверила, иначе вас здесь бы просто не было, но она все- таки не понимает до конца. Возможно, когда я объясню, что вы приемный ребенок, она поймет лучше, но все равно не так, как следовало бы. А вы поняли, что я сказал?
— Не совсем.
