– Что, звон тебя беспокоит? – неожиданно задал вопрос Строу.
– А? Да. Вы тоже его слышите?
– Я нет. Больше нет. На-ка, попробуй эти контактные линзы. От них звон проходит.
Он протянул Марку круглую мензурку с линзами.
Чтобы покинуть это место у бассейна, Марк не придумал ничего иного, кроме как сделать вид, что его укачивает.
– До ужина, думаю, не мешало бы прилечь, – сказал он.
Подоспевший прислужник проводил Марка в каютный отсек, а внизу Сингх провел к каюте.
В горизонтальном положении, на койке, зуммер пронимал еще сильней, чем на террасе. Отсюда ближе расстояние до зверя. В гудении различалась определенная цикличность, с модуляцией по амплитуде. Марк обжал себе голову подушкой, но зудение будто проникало внутрь.
Ублажать чужую манию величия ему было не в диковинку. Он ведь писатель, а значит, в представлении эгоистов, их хроникер и этнограф, все равно что Маргарет Мид и иже с ней. Правда, здесь речь шла об ином: немолчном коварном слежении за всеми на свете. О мегакомпьютере на помосте; компьютере, напоминающем эрегированный пенис, осеменяющий сонмы компьютеров поменьше, которые затем уплывают с похищенными данными.
Что делать, Марк не знал. Хотелось забыться глухим сном – таким, чтобы, когда он проснется, завтра или через неделю, все бы уже как-то само собой рассосалось, разрешилось, облегчилось. Надежда хитрого, но наивного лодыря. Хотя кто знает: а вдруг получится?
На ужин был лобстер. Сама мысль об этом ракообразном подташнивала. Особенно хруст, с которым разделывался панцирь. Сидящий по соседству Поуп из-за неряшливости забрызгал Марку щеку топленым маслом. К тому же он проявлял склонность к плоским анекдотам с расистским душком, в которых он, как ему казалось, потешно имитировал мексиканский акцент.
– Где я могу найти вашу помощницу Тессу? – спросил Поупа Марк, когда ужин подходил наконец к концу.
– Она мне не помощница. Она юрист. И лезбаянка (это, надо полагать, его «мексовский» акцент). Так что планов не строй.
– Да нет, – сказал Марк, – у меня просто есть кое-какие юридические вопросы, которые я бы хотел с ней обсудить. Если я действительно решу стать здесь пиарщиком, мне лучше убедиться, что я имею четкое представление о нашей деятельности.
Это несмотря на то, что он шесть лет писал рекламные тексты для фирмы биогенетики, не зная различия между геном и аллелем[69].
– Если? – Поуп опустил пухлый кулак, в котором была зажата вилка. – Джеймс, мне казалось, я от тебя слышал, что этот парень наш.
– Да наш он, наш, – досадливо поморщился Строу. – Просто блюдет приличия.
Марку он вручил карточку, похожую на магнитный ключ, – без надписей, всего лишь с красным штрих-кодом и клипсой для пристежки к карману.
– Это от всех помещений на корабле, – сказал он. – Можешь заходить куда хочешь, общаться с кем хочешь.
Марк знал, что его эрудированность здесь без толку, а потому, дождавшись Тессу у двери ее каюты, обратился к ней без обиняков:
– У меня есть кое-какие вопросы. Самые базовые.
– Почему-то я догадывалась, – усмехнулась она.
Лабиринтом корабельных коридоров Марк с Тессой прошли в нечто среднее между столовой и кают-компанией. В помещении находилось с десяток человек – одни ели с пластмассовых подносов, трое резались в карты. Кое-кому из присутствующих Тесса кивнула.
– Есть что-нибудь будете? – спросила она Марка.
Тот хотел было отказаться, но при виде на раздаче тарелочки с рисовым пудингом передумал.
Себе Тесса взяла сэндвич с яичным салатом и кусок пирога, после чего они вместе уселись за одним из пластиковых столов.
– Как это все, по-вашему, будет функционировать? – спросил ее Марк.
– Как и сейчас, собственно.
– Но ведь вас, ребята, могут того… привлечь.
– Интересно, кто? – подняла она невозмутимые глаза, на секунду отвлекшись от пакетика с ярко-желтой горчицей, которой сдабривала свой сэндвич. – Привлекать нас не за что, и аресту ничего не подлежит. Такова наша позиция. Тем более что свою деятельность мы осуществляем уже несколько лет.
– Капитан Константин сказал мне, что этому кораблю всего год, – заметил Марк.
– Кто-кто сказал?
– Константин? Константинос? Константинополь? Короче, капитан.
– А, ну да. Год – похоже на правду. Но до кораблей мы размещались на суше. У нас, кажется, все еще есть наземные пункты базирования – в Бирме и Северной Корее.
– Вызывает вопрос, как вы окупаете свои затраты? Ведь это такие колоссальные вложения – когда же они окупятся? И как?
Тесса отложила свой сэндвич и поглядела на Марка с грустинкой.
– Понять вам будет сложновато, и знаете почему? Потому что вы все еще живете во временной эпохе, где имеется доступ к аналоговому знанию. Но эти времена на исходе. Уже скоро вы не сможете воспользоваться или получить что-нибудь, если оно не в онлайне. На вашем лице я вижу скепсис, но это опять же потому, что вы полагаете: онлайн – это типа когда сидишь перед экраном, пользуясь клавиатурой. Потому что ваше воображение ограниченно, а большинство компьютеров все еще внешне похожи на пишущие машинки. Но мы – мы здесь – находимся на прорывном крае кое-каких технологий, которые все это изменят…
Ах так? Значит, его воображение ограниченно?
– Все здесь, я обратил внимание, изъясняются с эдаким зловещим прищуром – мы вам, мол, блин, покажем. А что покажете-то? Что за технологии изменят все это? Мне вот уже где все эти рассуждения насчет виртуальной реальности; что скоро уже и на реальный пляж можно будет не ходить – он сам к тебе придет, вместе с морем.
Вместо ответа Тесса поманила рукой тех троих, что резались за столом в карты. Один из них – лет под тридцать, симпатичный – непринужденно подошел и вопросительно приподнял подбородок.
– Знакомьтесь, Марк, это Крис, – представила Тесса.
– Райан, – поправил парень.
– Ах да, Райан, извини, – улыбнулась Тесса. – Ты, я помню, у себя в Калифорнии работал в «Инпутсе»?
– Ну да, шесть лет на «Инпутс» отпахал. Сидел в основном на биосэмплинге.
– Расскажи-ка Марку о чем-нибудь передовом, над чем тебе здесь доверили работать.
Райан приподнял брови и украдкой указал на Марка глазами (дескать, «а этот…»)
– Да нормально, – подбодрила Тесса, указывая на Маркову карточку с красным штрих-кодом.
Райан встал прямее.
– Фармпродукты, которые можно передавать, – сказал он. – Тема была интересная. Пока эти гребаные нанотехнологи ее у нас не перехватили. Но у нас все равно круче: контакты через Сеть. Я часть этой лавочки, и то, что мы делаем, – крутизна неимоверная. – В его голосе звучала неподдельная, искренняя гордость.
По неприметному жесту Теслы Райан, прокашлявшись, кивнул и пошел обратно к своим картам.
– Контакты через Сеть – это в каком смысле? – задал вопрос Марк. – Этот парень что, изобрел новый «Линкедин» или «Элитнет»?
– Ни то и ни другое. Речь о контактных линзах, Марк. А называется это технологией визульно-канальной акцептации, которой мы занимаемся вот уже пять лет.
– И кто же будет носить эти самые линзы?
– Допустим, я. Они и
