Ум плыл. Здесь подают сэндвичи с яйцом и одновременно созидают тайный мир вокруг всего и вся.
– Мы ранние последователи, Марк, – сказала Тесса доверительно. – И мы же пайщики. Мы хотим быть частью того, что за этим последует. А ты разве нет, Марк? Или ты хочешь быть одним из тех, кто тупо твердит: «Не, ребята, я лучше останусь с плодами Великой промышленной революции – ее ткацкими станками и газовыми фонарями». Так, что ли? Хочешь остаться там? Так ведь обойдут и позабудут. – Она взялась за пирог. – Эти корабли – всего лишь малая часть того, что будет дальше. И да, я согласна: сегодня эти самые части идут против того, что привычно именуются «правом на неприкосновенность частной жизни», – Тесса пальцами изобразила кавычки, – понятие, последние тридцать лет достаточно условное, и весомость которого убывает с каждым днем. С таким же успехом можно ратовать за право людей на частные пароходы и дилижансы. Рано или поздно кто-то ведь все равно возобладает правами на совокупность всей информации и всех знаний. Подчеркиваю, всего этого в совокупности. Без чего не может прожить и дня ни один парламент, ни одна корпорация, ни даже какой-нибудь хрен без гроша в кармане. И ты хочешь, чтобы этими обладателями стал кто-нибудь другой? А не жирно ли? Учти: как только все подсядут на нашу Сеть, старый проводной мир сделается ненужным.
– Ну а вы, ребятки, на всем этом заработаете уйму бабла, – хмыкнул Марк, изображая из себя делягу.
– Слово «бабло» с нашей уймой и рядом не стоит, – парировала Тесса.
Когда сон наконец одолел, Марк погрузился в роскошную сценическую драму, где мама не велела ему принимать эту работу. Так и сказала: «Ни в коем случае не принимай!» – величаво отчаливая от «Синеморья-2» на своем стареньком лиловом «Додж Дарте», который вдруг превратился в вертолет. А Марк вернулся обратно в чрево корабля, который был теперь не кораблем, а домом его детства, где он в своей комнате под покрывалом с физиономией Люка Скайуокера взялся неистово совокупляться с Тессой. Соитие было нестерпимо сладостным от волнения, что их за этим делом застукает Джеймс Строу.
«Дрожащие сосны»
– Лео, – тихо и требовательно произнес над ухом Джеймс, – Лео.
Лео проснулся. В воздухе по-прежнему пахло жасмином. Лео заснул в ботинках (спросонья показалось, что колодки; он даже струхнул).
– Здесь твоя сестра.
– Что? Да ну, нет.
– А я говорю, да. В курилке.
Лео сощурился на свет в палате. Спал он, должно быть, меньше часа, если только не провел во сне сутки.
– Да нет, такое невозможно. То есть крайне маловероятно.
– Ну и ладно, – согласился Джеймс. – Тогда, значит, там кто-то выдает себя за твою сестру.
Лео сел, затем встал и деревянной походкой, все еще заспанный и растерянный, вышел из палаты в коридор и двинулся вниз, в холл. Джеймс шел следом и буквально наступал на пятки, вынуждая идти быстрее. Женщина в мужской курилке означала грубейшее, первостатейное нарушение половой сегрегации «Сосен» и, не исключено, запускала какой-нибудь механизм пресечения. Так что счет, возможно, шел на минуты.
– Я оставил ее там, но не мог оттащить от нее Клайва, – торопливо докладывал Джеймс на ходу. – Так что он там сейчас в ударе, думает, что вытянул счастливый билет. Поторопись, иначе он ее там продрюлит глазами, откуда-нибудь сбоку.
Небольшая группа мужчин в холле была уже в курсе, что снаружи находится предполагаемая сестра Лео. Все они как один перешли на тюряжный режим; никто не хотел прослыть стукачом. Получается, Лео здесь любили и опекали хотя бы тем, чтобы прикрыть его и не сделать дерьма. Он пересек холл и вышел в патио; при этом один из мужчин расположился возле коридора на стрёме (вдруг появится кто из персонала), а еще несколько расселись перед выходной дверью и ну строчить в своих потрепанных тетрадках – если что, то усыпляет бдительность и одновременно загораживает незаконное проникновение на территорию.
Там, щурясь под ярким солнцем, Лео в самом деле увидел какую-то девушку. Сейчас с ней разговаривал Клайв. Как и Лео, девушка была темненькая. Хотя пожалуй, темнее. Настоящая, смоляная брюнетка. Очень хороша собой. Но для Крэйнов мелковата. Крэйны все рослые, а эта в сравнении с ними маломерка. Лео остановился на краю патио; то же сделал и Джеймс.
– Ну?
– Нет, это не моя сестра, – покачал головой Лео.
– Правда? – переспросил Джеймс. – Ты уверен? Учти, это важно.
– Я серьезно. Не сестра. Ты сам приглядись.
В эту минуту девушка обернулась и поглядела на Лео.
– Черт. Похоже, ты прав, – рассудил Джеймс. – Но она назвалась твоей сестрой. Давай-ка подойдем туда вместе.
Они приблизились к курилке.
– Клайв, – позвал снаружи Джеймс. – Пойдем, поговорить надо.
– Я сейчас, – откликнулся Клайв нехотя, – еще минуту.
– Никаких минут, Клайв, дело срочняк, – поторопил Джеймс.
Клайв, досадливо цыкнув, завозился и, вынув из нагрудного кармана своей фланельки визитку, с церемонным наклоном головы подал гостье. Джеймс сунул Лео две своих ментоловых сигаретки, после чего повлек Клайва обратно к корпусу.
Одну из сигареток Лео протянул девушке.
– Возьмите, – сказал он. – Как будто б вы курите. – Он изобразил фальшивую затяжку. – Значит, вы моя сестра?
– Ага, – кивнула Лейла, – если вы поверили.
– То есть все же не сестра? – уточнил он.
– Нет, конечно.
– Я знаю. Знаю, что нет. Почему вы тогда сказали Джеймсу обратное?
– Информацией меня невзначай снабдила дама за стойкой. Я поняла, что вы ждете свою сестру. А мне надо было вас увидеть.
– Мы с вами знакомы?
– Нет.
Хоть это слава богу.
– Чем, как говорится, могу?
– Я здесь из-за вашего бюллетеня. Той самой газеты. Вместе с группой людей мы противодействуем тому, от чего вы предостерегали, и хотим знать, что у вас есть на Деверо.
Сигаретку она держала на отлете, как видела в фильмах, и ложные затяжки у нее выходили вполне сносно.
– Вы его читали, тот бюллетень?
– Читала.
Лео заметил, как глазок стационарной зажигалки наливается оранжевым. А также что из крыши медкорпуса, за спиной у девушки, выдвинулась на штативе спутниковая антенна.
– Вы сюда прибыли на машине? – спросил Лео.
– Да.
– И она сейчас на парковке?
– Небольшая черная «Тойота», двухдверка. Рядом с баскетбольным кольцом.
– Что, если я туда через четыре минуты выйду?
– Понято, – ответила Лейла.
Лео развернулся и быстро пошагал через дворик обратно. В ушах звенело лето, душа звенела в порыве. Больше. Новой. Информации. На входе в холл к нему сразу же пристроился Джеймс. Из коридора показался Луковица, принюхиваясь к наэлектризованной ауре помещения. Вид у него был обеспокоенный. Лео по лестнице взбежал обратно в спальное крыло; Джеймс следом.
– Ну что там? – выпалил он, едва закрыв за собой дверь.
– В двух словах не расскажешь, – бросил Лео.
– Ты упаковался?
– Нет. Меня упаковали, –
