Григорий сделал это не случайно. Он знал, что там еще недавно останавливался его знакомец, легендарный разбойник Хлопок Косолап. Оттуда его шайки совершали набеги на обозы купцов, успешно отбивали все атаки царских отрядов.
Укрепление было совсем небольшое, окруженное рвом и частоколом со сторожевой башней. Внутри четыре больших сруба и крохотная церквушка.
Григорий зашел сюда 18 января 1605 года. Его войско расположилось рядом, охватило острожек с трех сторон.
Вечером Отрепьев разделся до штанов и рубахи, прилег на лавку, застланную периной. Только сейчас он понял, как устал. Ян Бучинский расставлял дозоры, назначал смены. Дверь была не заперта на засов. От кого тут хорониться? Кругом свои, надежные люди, вражескому лазутчику сюда не пробраться.
Так думал Отрепьев и ошибся.
Дверь отворилась. В комнату вошел мужик в тулупе, шапка на глазах, видна одна борода.
Отрепьев вскочил, схватился за саблю.
– Да, Гриша, не заботишься ты о своей безопасности, – услышал он.
– Андрюша?
– Я, Гриша. – Холодов сбросил на скамью тулуп, рукавицы, шапку, прошел к столу, присел. – Здравствуй, царевич.
– Откуда ты? Как попал сюда?
– Не поверишь, через ворота прошел. Покуда твой сотник назначал стражников, они без присмотра остались. Во дворе осмотрелся, прикинул, где ты можешь быть. У дверей охраны тоже нет. Так и зашел.
– А не подумал, что если бы кто-то увидел тебя, то не стал бы спрашивать, кто ты и откуда, а пустил бы стрелу и прибил бы?
– Ты же меня, Гриша, знаешь.
– Ты неисправим. Ведь в годах уже.
– Князь говорил, что таких, как я да Фадей, только могила исправит.
– Верно говорил. Так для чего ты здесь?
– Решил проведать старого товарища.
– Соскучился, значит. – Отрепьев пересел к столу, подал руку Холодову. – Рад видеть тебя, Андрюша.
В дверь постучали, и в комнату вошел сотник Бучинский. При виде незнакомца, каким показался ему Холодов, он поначалу остолбенел, а затем выхватил саблю.
Отрепьев остановил его.
– Стой, Ян! Не признал, что ли, кто у меня?
– Ну да. Извини, великий князь. – Он спрятал саблю, потупился, чувствуя вину.
Отрепьев взглянул на него.
– Что, Ян, не поймешь, как Андрюша прошел в острожек мимо твоих казаков?
– Не пойму. Кто-то провел его. Я должен знать…
– Ты, Ян, изменников в сотне не ищи, нет их. Андрюша сам прошел. Да ты садись. – Григорий повернулся к Холодову.
– Расскажи, как попал в крепость.
Бучинский выслушал Андрюшу и ударил себя кулаком по лбу.
– Башка моя дырявая! Ведь хотел же в первую голову на ворота дозор поставить, да закружился.
– Да, плохо, Ян. Так же, как Андрюша, сюда мог враг зайти. И нашел бы ты своего господина мертвым в этой комнате.
– Великий князь, виноват, накажи.
– Ладно. Но на будущее бдительности не теряй. Враг может быть везде.
– Да, великий князь.
– Пора выслушать, что князь Губанов велел передать, – сказал Андрюша.
– Где теперь Иван Петрович?
– В Стародубе. Мы туда вместе с войском князя Василия Шуйского пришли.
– У князя Мстиславского? Он не подох еще?
– Не только не подох, царевич, а от ран поправляется. Бориска посылал Шуйского сменить Мстиславского, но тот и сам в силах быть воеводой. Князь Василий привел не менее тридцати тысяч воинов. Годунов повелел собрать все, что только можно. Вот как ты напугал его.
Отрепьев поднял голову.
– То ли еще будет, Андрюша!
– Не горячись, царевич. Рать против тебя серьезная. В Стародубе было тысяч двадцать, да еще Шуйский идет на Севск. Вчера утром тронулся. Всего это пятьдесят тысяч человек, четырнадцать пушек. А у тебя сколько воинов?
– У меня пятнадцать тысяч, может, чуть больше, тринадцать пушек. Люди в боях проверенные, умеющие воевать. Но мы отвлеклись. Ты говорил, что приехал передать слова князя Губанова.
– Поначалу скажи, что собираешься делать.
– Как – что? Неужто Иван Петрович этого не знает? Биться с войском Бориски.
– При таком перевесе у Мстиславского и Шуйского?
Отрепьев хмыкнул.
– Мстиславский уже показал, какой он воевода. Да и московские ратники не особо желают сражаться с законным наследником престола.
– Это все так, царевич, но сейчас у Бориски последняя возможность разбить тебя. Оттого он и послал сюда князя Василия Шуйского, весьма опытного воеводу.
– Который спит и видит, как бы быстрей сдох Бориска, дабы занять самому трон!
– Вот именно поэтому он заставит своих людей сражаться до полной победы над тобой.
– Все это только слова. Так что просил передать князь Губанов?
– Он узнал, что московская рать встанет в селе Добрыничи. Это менее десяти верст отсюда. Коли ты решишь воевать Мстиславского, то другого удобного времени для этого не будет. Но подойти к селу надо скрытно.
– Это и так было ясно. Что еще?
– Князь слышал, что Шуйский с Мстиславским готовят тебе неприятный подарок, но не смог узнать, какой именно.
– Разберемся по ходу дела, – сказал Григорий и спросил: – А ты приехал один или с Костылем?
Холодов улыбнулся.
– Куда же я без Фадея? Недалече он, мерзнет, меня дожидается.
– Значит, вам надо вернуться к Губанову?
– Да, и прямо сейчас.
– Ну, гляди. Привет от меня большой Ивану Петровичу.
– Передам.
– Фадею особый.
– И тому передам.
– А давай я тебя до реки провожу. Заодно и с Костылем встречусь.
Холодов отрицательно покачал головой.
– Не след, царевич, чтобы нас видели вместе.
– Ладно, тогда Ян тебя проведет.
Отрепьев взглянул на Бучинского, тот кивнул и сказал:
– Проведу, великий князь, только лицо гость пусть шапкой прикроет.
Григорий встал, подошел к Холодову, обнял его.
– Счастливо тебе добраться до князя, Андрюша.
– А тебе, царевич, исполнения всех твоих желаний.
Оставшись один, Отрепьев сел за стол.
«Эх, Андрюша, тебе бы с Фадеем бежать теперь подальше от Москвы и не появляться там, – подумал он. – Должен же понимать, что я не стану послушной игрушкой в руках московских и польских вельмож. Они рассчитывают, что я, как Федор, привязанный к жене, буду делать то, что им выгодно. Не за тем на Москву иду.
Да, без князей я ничего не добился бы. Они многое сделали для меня, но теперь собираются стоять надо мной, использовать в собственных интересах. Дабы сбросить зависимость, надо убрать всех тех, кто посвящен в тайну воскрешения Дмитрия. Таких людей немного.
Худо, что среди них верные товарищи Андрюша да Фадей. Князей не жалко, они сами никого не щадят, продвигают меня в своих целях. Человек, берущий власть, не должен проявлять слабость, иначе какой он правитель?»
Вернулся Бучинский и доложил:
– Проводил гостя, великий князь.
– Кто видел это?
– Только дозорные у ворот. Но это самые верные люди. Они сопровождали тебя еще из Сечи.
– Хорошо, Ян, садись.
Бучинский опустился на скамью против Отрепьева.
Григорий вздохнул и спросил:
– Слышал, что говорил Андрюша?
– Да, рядом был.
– Что скажешь насчет остановки войск Мстиславского и Шуйского в Добрыничах?
– Что сказать, великий князь? У царских воевод большое преимущество.
– Считаешь, что Мстиславский и Шуйский действительно рассчитывают на то, что мы нападем на их рать у села?
– Нет. По-моему, воеводы уверены в том, что
