Ее видеокамера перемещается по захваченному полубессознательному экипажу, и Блю не хочет узнавать ни одного из них. Она не хочет знать, кого бросает, и поэтому отворачивается, направляясь туда, где лежит гниющее тело Хавьера. Контейнер перед ним пуст. Блю нужно взять его, чтобы воплотить в жизнь свой план. Эти контейнеры герметичные, противоударные, и один из них поместится в спасательном челноке. Марсалис протягивает клещи, и тогда одно из чудовищ прыгает на контейнер, хлеща хвостом по металлической руке. Блю подносит огнемет к ловцу, и тот отступает, не желая иметь дело с огнем.
Блю вставляет клещи в подъемные прорези контейнера и пытается освободить его от затвердевшей смолы. Сервоприводы погрузчика протестуют, но, в конце концов, контейнер с треском отрывается. Она поворачивает его на бок и опускает в него свободные клещи второй руки, извлекая пустое яйцо. Его толстая кожаная оболочка напоминает арбузную корку, разорвавшуюся в нескольких местах под действием силы. Блю должна быть особо осторожна, чтобы не повредить капсулу со щелочью или термитной смесью, иначе ей придется доставать новый контейнер.
– Блю!
Голос исходит из стены, тонкий и искаженный, но достаточно громкий, чтобы микрофоны погрузчика его уловили. Она поворачивается и видит Чарльза, одного из техников лаборатории «Розового орла», утопленного в смоле, как в водопаде из сиропа. Его волосы покрыты чем-то вроде слизи – у камеры слишком плохое разрешение, чтобы разглядеть лучше.
– Чарльз, – произносит Блю квакающим и напряженным, словно звук струн электрической гитары, голосом. Динамики погрузчика предназначены для оповещений системы безопасности, а не для разговоров. – Мне так жаль.
– Знал, что это ты, – ухмыляется он. – Нет, тебе не жаль. Ты найдешь способ выбраться отсюда, ведь так?
Блю не отвечает. Не двигается. Ловцы вокруг нее шипят от недовольства.
– Ты всегда была умнее нас, – продолжает техник, и его странный голос кажется еще глуше сквозь прерывающееся соединение. – Ты все это время знала, как отсюда выбраться.
– Где остальные из «Розового орла»?
– Разбежались или умерли, – качает головой Чарльз. – Двери начали открываться и закрываться самостоятельно.
Блю точно знает, что произошло: в клетке «Джуно» Дориан имел власть над всеми средствами контроля доступа. Вот как он привел к ней ловцов. Он сознательно убивал их всех, но почему?
– Слушай, умница, – говорит Чарльз, и его голова повисает, – убей меня.
Блю колеблется. Она не знает, сможет ли снова это сделать. Однако в его голосе что-то есть – что-то, что напоминает ей об ужасной альтернативе. Быстрая смерть намного лучше, чем агония, которую принесет грудолом. Поэтому она поднимает клещи.
Ловцы спускаются без колебаний, брызжа слюной и крича. Они похожи на воронов-убийц, готовых заклевать всё, до чего дотянутся их клювы. Они уже разозлились на нее за то, что она говорила с Чарльзом. Мужчина поднимается в своих «наручниках» с расширенными от отчаяния глазами.
– Чего, черт побери, ты ждешь? Сделай это, проклятая стерва!
Он дергается с удивительной силой – это феномен, который изначально привлек внимание Блю. Независимо от того, насколько шимпанзе были слабы, они всегда становились сильными прямо перед смертью. Когда Марсалис впервые увидела живое рождение, она заметила, что в момент перед кончиной жертва всегда демонстрировала замечательную жизнеспособность. Тогда-то Блю и решила найти фермент, который могла использовать, чтобы восстановить контроль над своими мышцами.
С того момента это стало ее единственной целью.
– Убей меня, черт побери!
Но Блю не может этого сделать. Она отворачивается от Чарльза и шагает к двери.
– Пошла ты! – отзывается он вслед.
Будет легче уйти сейчас.
– Пошла ты!
– Прощай, Чарльз, – прорывается ее голос через громкоговоритель, и она поднимает грузовой трап, чтобы выйти из хранилища яиц.
28. Морозильная камера
Дориан легко избежал встречи с ловцами. Он начал лучше понимать их поведение и стал чувствовать те места, где они любят прятаться. Его пункт назначения уже недалеко: он идет к операционной в питомниках.
Снизу звучит ритмичное урчание. Какая-то гигантская машина запустились и начала разворачиваться, как металлический дракон. Дориан сужает глаза. Это же погрузчик, ведь так? В отличие от андроидов эти штуки не обладают интеллектом.
Что, если им управляет Блю?
Но разве она может это делать?
Дориан начинает нервничать, когда осознает, что у погрузчиков нет вербального управления. Ему лучше двигаться дальше, если он хочет, чтобы его план сработал. Поэтому директор пробирается по краю общей зоны ПСиОСИ, скрываясь за ящиками и прочим снаряжением. По последним полученным данным красные точки направлялись все глубже в питомники, окружая клетки и хранилища яиц, поэтому чудовища находятся далеко от него и его намеченного пути. Садлер надеется, что шум снизу привлечет их внимание.
Погружаясь в тусклые светло-зеленые коридоры, он оглядывается по сторонам, стараясь не пропустить любые признаки движения. Плохо работающие мерцающие огни аварийного освещения в потолке усиливают его тревогу. Дориан ползет, и каждый его испуг поднимает уровень адреналина в крови все выше.
Ему должно быть позволено ходить среди ловцов. Они должны принять его за своего – верховного хищника. Садлер понимает, что эти существа многое делают лучше людей: приобретают, оптимизируют, эксплуатируют. Жаль, что он не может научить их видеть.
Залезая в один из боковых проходов, куда не сможет поместиться погрузчик, он все еще чувствует исходящую снизу вибрацию. Если ему повезет, то погрузчик пройдет мимо. Наконец Садлер достигает операционной и хлопает по дверной панели. Она заперта, поэтому он тихо выстукивает «собачий вальс». Ответа нет. Садлер смотрит вниз по коридору и стучит громче.
«Я клянусь богом, если они там покончили с собой, черт побери…»
Дверь открывается, и он бросается внутрь с широкой улыбкой на лице. Перед ним стоят испуганные Люси и Ник, но их страх быстро превращается в восторг. Впрочем, когда они замечают порезанное лицо директора, то тут же бледнеют.
– Все в порядке, – говорит Садлер, дотрагиваясь до раны.
– Слава богу, что вы нас нашли! – радуется Люси.
– Это чудо, что вы смогли найти нас во всей этой неразберихе, – добавляет Ник.
Садлер чувствует, что должен их успокоить:
– Я видел, как вы бежали в этом направлении, но не мог позвать вас, поэтому мне пришлось спрятаться. Полагаю, мне просто повезло. Здесь операционная? А бинта тут случайно не найдется?
– Что это? – Ник указывает на грудь и руки Дориана. – Это… кровь андроида?
Млечная корочка покрывает верхнюю часть его торса. Он испачкался и совсем об этом забыл. Неужели его заподозрили в убийстве? Маркус был умным существом и не хотел умирать, но он казался менее важным, чем ловцы. Неужели Дориан осквернил себя, убив бессмысленную машину?
– Я… – собирается с мыслями Дориан. – Меня отправили за сливками, помните?
– Точно, – отвечает Люси. – Где Векслер?
– Мертва, – сообщает Дориан, не забыв при этом изобразить раскаяние. – Ее схватили.
Он торжественно стискивает зубы, напрягая мышцы челюстей:
– Как и всех остальных.
Внезапно Ник делает то, чего Дориан совершенно не ожидает: хватает хирургический молоток.
– Это вы двигали стены и двери, не так ли? – напряженно спрашивает мужчина. – Вы привели их прямо к нам!
Дориан пожимает плечами и закатывает глаза. Бедный, хороший, тощий Ник с взъерошенными черными волосами, в очках с толстыми стеклами. Возможно, он стал бы хорошей парой для Люси – неуклюжая пара, жалующаяся на поздний этап капитализма и работающая на секретной оружейной станции далеко от Земли. Кажется, у них обоих добрые сердца.
Тяжело дыша,
