Следующие три дня прошли довольно однообразно. Перл рано просыпалась, брала свой поднос с завтраком (который привозила шикарная служба доставки еды, как выяснилось на второй день), выходила в сад и, не встретив ни души, завтракала на скамейке возле пруда с золотыми рыбками, окруженного деревьями. Мэрили предупредила, что Перл имеет право находиться в любом помещении на первом этаже, а на втором – только в своей гостевой комнате. «И держитесь подальше от восточного крыла!» Перл очень хотела обменяться шутками по этому поводу с Реттом, но соглашение о неразглашении касалось и его тоже. Остаток утра Перл разбиралась с документами, которые месяцами томились на ее экране. Или же просто ждала до одиннадцати, а затем встречалась с Каллой, чтобы получить ее ежедневный план удовлетворения.
На этих встречах Калла была так же говорлива, как и всегда, хотя Мэрили, несомненно, поговорила и с ней, потому что девушка больше не пыталась рассказать Перл о своих фильмах и, разумеется, о том, что снимается сейчас. Даже если бы она попыталась, Мэрили всегда была поблизости и то входила, то выходила из комнаты с какими-то заданиями. Калла больше даже не спрашивала, какими были ее результаты. Ответа либо не было вообще, либо не звучало ничего тревожного. По правде говоря, ее план удовлетворенности был на удивление простым: ешьте мороженое, гуляйте на природе, заведите собаку. Как и предсказывала Перл, список не менялся. Не было никаких «признаков нестабильности». В общем, это был один из самых ясных планов удовлетворения, которые она когда-либо видела.
Каждый полдень за Каллой и Мэрили приезжал лимузин, который, как предполагала Перл, отвозил их на съемки фильма. После этого Перл оставалась свободной до конца дня – свободной, но в то же время ограниченной домом и садом. Пару дней она пыталась загрузить себя работой, но, впустую потратив два часа на переформатирование вводной анкеты для Apricity, признала, что лучше ей проводить время в саду, перечитывая «Джейн Эйр». Она жалела, что не привезла с собой модель, над которой сейчас работала, – длинноклювую щетиноклювку (Dasyornis longirostris) цвета грязи, но с переливающимися кончиками крыльев и хвоста.
На ужин никто не приезжал, если не считать службу доставки еды. Перл проводила вечера в своей комнате, изучая творчество Каллы Пэкс. Иногда после полуночи Перл слышала, как возвращалась Калла – а голос Мэрили на лестнице отправлял девушку спать. Вскоре после этого Перл проваливалась в глубокий сон.
На третью ночь, уже под утро, Перл проснулась от звука, похожего на крик Каллы. Она подумала, что ей это показалось из-за постоянного просмотра фильмов, и заснула. Утром она вновь об этом вспомнила и уже не была так уверена.
– Кстати, вы заметили, что мы обе названы в честь предметов? – сказала Калла на их следующей встрече. Тампон Apricity все еще был у нее во рту. Девушка порядком устала, решила Перл, – макияж Каллы не мог скрыть бледный цвет лица.
– Разве? – спросила Перл.
– Калла Пэкс. Подумайте, – сказала та, передавая Перл тампон.
– Мирная лилия?
– Ну вообще-то «лилия мира». То есть «мирная лилия» – это наоборот. Это не мое настоящее имя. Я имею в виду сейчас. Мы с Мэрили его выдумали.
– А какое у вас настоящее имя? – спросила Перл.
– Я даже не помню! – ответила девушка, сверкая глазами. Конечно, это не могло быть правдой, однако шутка вышла довольно грустной, подумала Перл.
– И знаете что? – сказала Калла. – Мне даже не нравятся лилии. Мир и так в порядке, сам по себе. А что насчет вас? Вам нравится жемчуг?
Перл улыбнулась.
– Не совсем.
– Когда вы назвали мне свое имя, я первым делом проверила, не носите ли вы его. Жемчуг[9], в смысле. – Она наклонилась вперед и прошептала: – Я была рада, что это не так. Можете ли вы представить, что вы носите, например, жемчужное колье и серьги? Или бесконечные нити этих длинных жемчужных ожерелий? Типа: «Привет, я Жемчужина!»
Перл рассмеялась.
Калла откинулась на спинку кресла.
– Вы тоже не можете этого понять.
– Понять что?
– То, как вас называют.
Перл взглянула в сторону коридора, где несколько секунд назад прошла Мэрили.
– Калла, – тихо сказала она, – с вами все в порядке?
– С кем? Со мной? – Девушка улыбнулась так широко, что если бы улыбка могла звучать, то она прозвучала бы как ее крик. – Конечно, я в порядке! А как иначе?
В ту ночь Перл снова проснулась от крика. Проснулась полностью и на этот раз поняла, что это не фильм. Она встала и бросилась по коридору, прислушиваясь к крикам, и вскоре добралась до двери, из-за которой доносился шум. Крики были безостановочными и прерывались только глубокими вдохами. Они не прекратились даже после того, как Перл постучалась. В ее голове, когда она открыла дверь, на секунду промелькнуло предупреждение Мэрили о том, что нельзя соваться за пределы своей комнаты.
Сначала Перл решила, что Калла не спит, так как девушка сидела в постели с широко раскрытыми глазами и ртом. Но она даже не повернулась, чтобы посмотреть на Перл, и на самом деле смотрела в никуда. Калла спала. Перл знала, что будить лунатика нельзя, однако не помнила, имеет ли эта мудрость реальную научную основу. Кроме того, она не могла позволить девушке продолжать кричать. Перл подошла к постели – чудовищному сооружению посреди комнаты – и потрясла Каллу за плечо.
Но это движение оказалось лишним. Едва рука Перл коснулась плеча Каллы, рот девушки закрылся, оборвав крик, и ее глаза сфокусировались. Она моргнула и пробормотала имя Перл, отчего та ощутила смесь нежности и ярости, а еще потребность защитить девушку. Где же были ее родители, когда это началось? Был ли у нее хоть один друг? Или ее всегда окружали только Мэрили и продюсеры, вроде Флинна?
– Тебе приснился кошмар, – сказала Перл.
– О. – Девушка сглотнула и по-детски потерла глаза кулачком. – Я что, кричала?
Перл не собиралась упоминать об этом, но что еще объяснит ее присутствие в спальне? Поэтому она кивнула.
Калла скривилась.
– Мэрили назвала бы это репетицией.
– Это ужасно, – сказала Перл.
– Я просто шучу. Пожалуйста, не говори Мэрили. О кошмарах. А то она станет спать здесь.
– Это… из-за вашего фильма?
Лоб Каллы нахмурился, затем разгладился.
– Я не должна говорить об этом.
– Хорошо. Конечно. – Перл прикусила губу, понимая, что она делает противоположное тому, что обещала Мэрили: убеждает Каллу довериться ей, вместо того чтобы отговаривать.
После паузы Калла сказала:
– Можешь присесть.
Перл все еще была погружена в свои мысли. Калла подвинулась, и Перл села на край кровати. Простыни были теплыми и слегка пахли металлом. Озон, всплыло слово в голове Перл. Это был запах,
