Наблюдение за воздушным змеем, убегающим по доселе неведомому течению, волшебным образом вызвало улыбку на лице. Достичь течения будет немного сложно, и в случае промаха корабль, скорее всего, разобьется о камни, но он нашел свой курс. Как бы опасно это ни было, Сенлин отыскал выход.
Адам встретил известие о чудесном открытии без энтузиазма, на который надеялся Сенлин.
Капитан порта нашел друга в мрачном сыром доке, где горели желтушные лампочки и носились беспокойные летучие мыши. Юноша пытался снять крышку с ящика, который упорно не желал открываться. Когда лом выскользнул и чуть не ударил его по подбородку, Адам принялся яростно лупить ящик.
– Зачем? – спросил он, когда гнев утих. – Зачем запечатывать ящик с грушами, словно гроб?
Сенлин положил руку на плечо друга, тот тяжело дышал.
– Это просто фрукты. Что тебя так разозлило?
Лом издал три ноты, покатившись по земле.
– Родион, – сказал Адам с тщательно выверенным спокойствием. – Выжимает из меня последние гроши. За последние три недели он приходил ко мне с тремя брачными контрактами для Волеты. Каждый раз я даю ему мину, чтобы отложил соглашение, и он уходит на поиски нового потенциального мужа с более толстым кошельком. У меня закончились деньги. – Он подобрал лом и сунул его коготь под край крышки. – Волета говорит, что ей надо сломать ногу или поджечь волосы. Она думает, никто не захочет жениться на хромой лысой девушке. Но в этом-то и проблема. Единственное, что удерживает ее от спальни, – сцена. Однако ее выступления привлекают развратников. Боюсь, однажды утром я проснусь и узнаю, что она потеряна навсегда. – Крышка наконец-то поддалась с металлическим взвизгом гвоздей. Адам встряхнул саднящими руками и выхватил из соломенного ложа румяную грушу. – Итак, я рад, что ты нашел свой ветер, Том, но я не вижу, как это приближает нас к тому, чтобы выбраться отсюда.
– Я поговорю с Родионом.
– И что ты ему скажешь?
Ответить Сенлин не успел – разговор прервало появление знакомого экипажа. Эбеновые панели самоходной кареты походили на черные зеркала с рифленым узором из сусального золота. Окна были занавешены шторками цвета крови, а медно-латунная труба машины извергала облака пара на тощего водителя. Автофургон Финна Голла лавировал между грузчиками во дворе с легкостью акулы, плывущей через косяк сардин.
За три месяца работы на человека, чье имя носил порт, Сенлин почти не видел хозяина. Внезапное появление Финна Голла могло быть всего лишь неожиданной проверкой, но Сенлин не сомневался: Голл пришел в порт неспроста. Сенлин перебрал наихудшие сценарии: Голл узнал о повышении жалованья и прибыл, чтобы выжать компенсацию из шкуры капитана порта; Голл вычислил причину полуночного покушения на жизнь Сенлина и решил выдать его Комиссару в обмен на выкуп; владыка Порта каким-то образом узнал о заговоре Сенлина и Адама и теперь пришел, чтобы наказать их тем способом, который полагался для всех дезертиров, – прогулкой по доске.
Ирен первой вышла из машины. Ее плечи, обычно горделивые, ссутулились. Дурной знак. Что еще хуже, она не встретилась с Сенлином взглядом, когда он двинулся навстречу «карете». Голл ступил на подножку и замер на ней, оказавшись на одном уровне глаз с Сенлином. Водитель не выключил двигатель, давая понять, что надолго они не задержатся.
– У Ирен открылись кое-какие новые таланты, – проговорил Голл, положив руку на голову амазонки жестом мальчика, ласкающего собаку. – Вообрази мое удивление утром, когда я обнаружил, что она пишет это, – продолжил карлик, извлекая страницу из кармана жилета. Он развернул ее и прочитал насмешливым тоном дурачка: – «Джон любит бить в барабан. Лайза любит звонить в колокольчик. Джон и Лайза маршируют и поют вокруг лесистой лощины».
Сенлин узнал строчки из своего букваря и быстро понял, к чему все идет. Голл правильно определил уроки как угрозу своему авторитету и пришел, чтобы подтвердить этот авторитет.
– Том, ты представляешь себе, как было полезно иметь надежного, заслуживающего доверия и беспроблемного посланника? Кому нужна псина, которая может прочитать то, что приносит? Теперь я оказался в неудобном положении: мне приходится размышлять над тем, можно ли доверять курьеру. – Голл вытащил вторую бумажку из кармана. Ее, театрально взмахнув рукой, он передал амазонке. – И поскольку доверие требует испытаний… Ирен, дорогуша, пожалуйста, прочитай мои указания.
Она изучила клочок бумаги, нахмурив брови от напряжения, а потом прочитала, сбивчиво и с паузами:
– Сожми… руку… в кулак и ударь… Тома по голове… три… таза.
– Последнее слово «раза», дорогуша. Похоже, ты не совершил такого уж чуда, Том. – Голл с присвистом вздохнул.
Ирен стояла в ступоре, уставившись на записку. Сенлин видел, как амазонка борется с решением, и вдруг пожелал, чтобы она ударила его поскорее, пока не стало слишком поздно. Голл проверял ее преданность. Она должна ударить прежде, чем возникнут подозрения.
Амазонка пришла в себя через секунду. Шагнув вперед, схватила Сенлина за шиворот и, не церемонясь, ударила по лицу – раз, другой, третий. Она смилостивилась лишь в том, что равномерно распределила удары, но все равно ощущение было такое, словно его лягнул в голову мул.
– Хо-хо, притормози, Ирен. Хватит. Это уже пять! Я просил только три! – Дополнительные удары весьма развеселили Голла.
Ирен уронила Сенлина, чье лицо покрылось кровью и слезами, колени его не держали, и он упал на копчик. Ударился о землю и рухнул на спину. Мир по краям окрасился в красный цвет, а в центре расположилась круглая физиономия Голла.
– Том, ты бы научил ее считать, прежде чем переходить к алфавиту, – сказал карлик. – В нашем возрасте образование – пустая трата времени. Ты не в силах защититься, она не умеет считать, а я не могу научиться доверию. Мы слишком сильно увязли каждый в своей колее, чтобы сворачивать на новую дорогу. В будущем я буду признателен, если ты перестанешь вмешиваться в естественный порядок вещей. – Он снова исчез в «карете», а потом высунулся из окна и прибавил: – Еще кое-что, Том. Я ожидал, что человек, который так высоко забрался, странствует налегке. Но если слухи, которые до меня дошли, правдивы и в прошлом месяце тебя навестил Красная Рука, я не хочу иметь с этим ничего общего. С Комиссаром и его головорезом шутки плохи. Что бы это ни было, разберись со всем. Не хочу потерять бухгалтера из-за какой-то обиды, но вместе с тем рисковать ради тебя не собираюсь. Если Комиссар решит поднажать, я ему тебя выдам на блюдечке с голубой каемочкой.
Прощальные слова Голла пробились сквозь боль, терзавшую капитана порта. Если Голл не знал, зачем приходил Красная Рука, он не знал
