– На «Каменном облаке», – ответила она и дернула подбородком в сторону судна, что покачивалось в люльке позади нее.
Сенлин присмотрелся к кораблю, который в первый раз отверг. «Каменное облако» выглядело как нечто, пролежавшее в болоте много лет. На досках корпуса, похоже, сохранилась кора. Или его давным-давно не чистили. Сенлин растерялся…
– Почему у людей всегда вытягиваются лица, когда я демонстрирую свой корабль? – проговорила она, прерывая его размышления. – Это неплохое судно, Том. Оно достаточно быстрое.
Он откашлялся:
– Я… я не сомневаюсь. А команда?
– Их пришлось воспитывать. Они не привыкли к женщине на борту, и понадобилось некоторое время, чтобы убедить всех, что я не капитанская любовница и не чья-то мать… Ладно, давай поговорим про нее, раз уж ты не можешь не таращиться.
Сенлин попался на высматривании просветов между металлическими соединениями бронированной руки, в которых виднелась бы кожа. Теперь он попытался изобразить, что интерес был чисто научным.
– Это такое необычное… – он шумно сглотнул, – украшение. Как оно крепится к руке?
– Никак, – сказала она с равнодушием человека, который вынужден участвовать в неудобном и пустом разговоре. – Я потеряла руку из-за гангрены шесть месяцев назад. Ее ампутировали почти по плечо. – Эдит старательно избегала взгляда Сенлина, и это еще сильнее его смутило, потому что он надеялся взглядом хоть как-то ее утешить. Но стеснительность Эдит также скрывала его первоначальное отвращение, которое перешло в гнев, а затем в жалость – всего за несколько секунд. – Да, инфекцию занесли во время клеймения, и нет, я не буду об этом говорить.
Чувствуя, как ей стало неловко, Сенлин приложил все усилия, чтобы снова сосредоточиться на руке. Это было истинное чудо: изысканное, словно заводная птица, и прочное, как подъемный кран. По всей руке бежал красивый узор в виде арабесок, похожий на татуировку дикого племени. Когда она согнула руку, демонстрируя механизм, клапан на плече выпустил небольшой сгусток пара, похожий на пыльцу, которую ветер сдувает с цветка. Когда ее пальцы разворачивались один за другим, внутри латунной оболочки жужжал часовой механизм. Она продемонстрировала живую гибкость, протянув руку и расстегнув верхнюю пуговицу его сюртука. Это было довольно-таки дерзко, Сенлин вздрогнул и тут же рассмеялся. Он с облегчением подумал, что гордая женщина, которую он встретил в Салоне, не поблекла из-за новой конечности или скромного корабля.
– Это требовательный маленький двигатель, – сказала Эдит. – Я должна наливать в него воду. Его нужно смазывать и заправлять. У меня были призовые чистокровные кони, которым требовалось меньше внимания. И он дался недешево, вот что я тебе скажу. Новые руки не раздают просто так, Том. Ради них приходится заключать сделки. – Она нагнулась и подобрала сосновую рейку из сломанного поддона. Сжала доску в механической ладони и с небольшим усилием раздавила, превратив в щепки. – Но у дьявольских сделок и бонусы дьявольские.
Сообразив, что она пытается вызвать в нем отвращение, Сенлин отказался ей потакать. Он проигнорировал угрожающий характер демонстрации и, напротив, похвалил ее:
– Это невероятно. Она напоминает мне, как ни странно, музыкальную шкатулку с большим барабаном-сердечником и изысканным гребнем. Помесь молотка и пинцета, верно? Но мне очень жаль, мне ужасно жаль, что все так дорого обошлось. Эдит, это…
Она резко уронила руку и дернула подбородком:
– Ха. Ты все-таки запомнил мое имя.
– Конечно, я запомнил твое имя. Ты Садовая Генеральша, миссис Мейфэр с кулаком. Ты мисс Эдит, бывшая Уинтерс. Я не забыл.
Она чуть-чуть ссутулилась, словно ослабев, хотя разбитая доска все еще лежала у ее ног.
– Такое ощущение, что все, кого я встречаю, ничего обо мне не знают, но все равно чего-то от меня хотят. Я так устала постоянно быть начеку, Том. Эти шесть месяцев были изматывающими.
– Это верно, – согласился Сенлин и притушил угрызения совести, которые вновь вспыхнули в душе. Может ли он притворяться другим? Ведь ему тоже кое-что от нее нужно.
Эдит огляделась, словно разговор внезапно ее смутил.
– Мне надо пойти и отвесить команде пару ласковых пинков под зад. Мы привезли полтонны яиц, и если я не буду грозно сверлить своих людей взглядом во время разгрузки, они разобьют половину и свалят вину на твоих грузчиков.
Сенлин кивнул, нервно крутя в руках аэрожезл:
– Когда уходите?
– Завтра. У команды сегодня выходной.
– А-а. Тогда, возможно, мы могли бы поужинать вместе.
– Я не могу. Первый помощник должен остаться на борту, чтобы капитан мог разгуляться. Кроме того, меня не очень-то привлекают местные развлечения.
– Понятно, – кивнул Сенлин. – Но если я загляну в гости? У меня есть бутылка очень среднего портвейна, которая скучает на полке вот уже… вот уже много дней. Ее действительно нужно выпить.
Эдит засмеялась, но он почувствовал нерешительность в искоса брошенном взгляде. Возможно, она думала о его жене и задавалась вопросом, не романтическая ли это увертюра, или, быть может, уже чувствовала, что он тоже чего-то хочет от нее. За эти месяцы она сделалась осторожнее. Но долго колебания не продлились.
– Приноси свой портвейн, капитан порта. Если его надо выпить, мы выпьем. Я освобожусь после восхода луны.
Сенлин проследил, как она шагает к «Каменному облаку», которое сидело у причала, словно линяющая птица в гнезде. За ним величественно высился безупречный «Щегол». Он тяжело вздохнул. Да, ее корабль прост, на борту маловато пушек, а вот термитов, наверное, в избытке, и имя ему дали меткое, но у «Каменного облака» имелось одно очень привлекательное качество… И к тому же она, в отличие от остальных, знакома с воздухоплаванием. Пока он осваивал чужие гроссбухи, она научилась летать.
Значит, «Каменное облако». Он нашел свой корабль.
Уже чувствуя себя немного непорядочным, хотя он еще ничего не сделал и сомневался, что сделает, когда представится возможность, Сенлин вернулся в кабинет и обнаружил там гостью. Женщина с золотистыми волосами сидела в его кресле за столом, с книгой в руках. Похоже, она читала то, что он признал особо бестолковым путеводителем по башне. При ближайшем рассмотрении Сенлин понял, что она не читала. Она зачерняла написанное пером. Она царапала страницы с такой решимостью, словно хотела проткнуть книгу насквозь. Потом он вспомнил, где видел такое странное поведение раньше: почтовый клерк в Купальнях схожим образом поступал с книгой, которую Сенлин спас, – с «Признаниями торговца женами».
Золотоволосая увидела Сенлина, застывшего в дверях, но не прекратила свой труд сразу. Вместо этого незнакомка положила книгу на стол в раскрытом виде, чтобы он смог увидеть строки, которые она тщательно «редактировала», начиная с последнего слова на последней странице и продвигаясь к началу.
Сенлин узнал в ней девочку Родиона, но не показал этого.
– Положи мою книгу, – сказал он. – Вылезай из моего кресла.
Она повиновалась, пусть и с саркастически надутыми губами, давая понять, что всего лишь оказывает ему любезность. Она обошла стол с одной стороны,
