Мобильчик не требовал внимания. Рейх ехал и по очереди поглядывал то назад, за плечо, то вверх, в небо. Солнца не было. А люди спешили по своим делам, словно Солнца никогда и не существовало. Он содрогнулся. Неужели это очередной глюк, как с теми одноглазниками? Тут машинка дернулась и застыла; он застрял на середине скайвея, на полдороге между башней «Монарха» и исполинским зданием «Визифон & Визиграф».
Рейх забарабанил по рычагам управления. Ничего не произошло. Он выскочил из машинки и поднял крышку заднего капота, чтобы проверить, не испортилось ли реле. Потом заметил далеко вниз по скайвею бегущих к нему охранников и сообразил, в чем дело. Мобильчики питались беспроводным электричеством. Добравшись до прокатного пункта, преследователи отключили передатчик и кинулись догонять его. Рейх бросил машинку и устремился к зданию «Ви & Ви».
Скайвейная трасса была проложена прямо сквозь небоскреб и окаймлена магазинами, ресторанами, театрами – и да, здесь имелось туристическое агентство! Верный выход. Купить билет, прыгнуть в одноместную капсулу и дождаться, пока его переместят на любую из доступных ВПП. Ему ведь всего-то и нужно, что немного времени… перестроиться… взглянуть на все новыми глазами… а в Париже у него есть дом. Он пересек островок безопасности посередине трассы и, уворачиваясь от пролетающих машин, вбежал в офис турагентства.
Помещение напоминало банк в миниатюре. Короткая стойка. Зарешеченное окно, прикрытое от грабителей прочным пластиком. Рейх пошел к окну, роясь в карманах за деньгами. Припечатал ладонью кредитки к стойке и толкнул под решетку окошка.
– Билет до Парижа, – сказал он. – Сдачу оставьте себе. Где проход к капсулам? Живей, человече! Живей!
– Париж? – ответили ему. – Парижа не существует.
Рейх посмотрел на кассира через дымчатый пластик и увидел… мрачного, безмолвного, грозного… Человека Без Лица. Он дважды крутанулся на месте, чувствуя, как колотится сердце в груди и бухает кровь в голове, обнаружил дверь и вылетел наружу. Он слепо метнулся через скайвей, сделал слабую паническую попытку увернуться от налетающей машины и низринулся во тьму, которая, надвинувшись, окутала его со всех сторон…
УНИЧТОЖИТЬ.
РАЗРУШИТЬ.
УДАЛИТЬ.
РАСЧЛЕНИТЬ.
(МИНЕРАЛОГИЮ, ПЕТРОЛОГИЮ, ГЕОЛОГИЮ, ФИЗИЧЕСКУЮ ГЕОГРАФИЮ)
РАЗМЕТАТЬ.
(МЕТЕОРОЛОГИЮ, ГИДРОЛОГИЮ, СЕЙСМОЛОГИЮ)
СТЕРЕТЬ.
(x2 ⌀ Y3d! Пространство/d! Время)
ИСКОРЕНИТЬ.
ТЕМОЙ СТАНЕТ…
– …станет что?
ТЕМОЙ СТАНЕТ…
– …станет что? Что? ЧТО?
Ему прикрыли ладонью рот. Рейх открыл глаза. Он находился в тесной комнатке с кафельными стенами, очевидно, в медпункте при полицейском участке. Он лежал на белом столике. Вокруг собрались охранники, трое полицейских в форме и еще какие-то незнакомцы. Все что-то старательно царапали в блокнотах, шептались, озабоченно суетились.
Незнакомец отнял руку от губ Рейха и склонился над ним.
– Все в порядке, – успокаивающе произнес он. – Полегче. Я доктор…
– Вы щупач?
– Кто?
– Вы щупач? Мне нужен щупач. Мне нужно, чтобы кто-нибудь мне в голову залез и подтвердил, что я прав. О, господи! Мне нужно понять, прав ли я. Цена не вопрос. Я…
– Чего ему надо? – спросил полицейский.
– Не знаю. Щупача просит. – Доктор отвернулся от Рейха. – Что вы имеете в виду? Просто объясните нам. Кто такой щупач?
– Эспер! Чтец мыслей. Это…
Доктор улыбнулся:
– Он шутит. Бодрячком держится. Многие пациенты так поступают. Притворяются хладнокровными после несчастных случаев. Юмор как у висельника, так мы это называем.
– Послушайте, – в отчаянии проговорил Рейх, – поднимите меня, я вам должен кое-что сказать…
Ему помогли подняться.
Он сказал, обращаясь к полицейским:
– Меня зовут Бен Рейх. Бен Рейх из «Монарха». Вы меня знаете. Я хочу признаться. Я хочу признаться конкретному человеку: Линкольну Пауэллу, префекту полиции. Отвезите меня к Пауэллу.
– Кто такой Пауэлл?
– И в чем вы хотите признаться?
– В убийстве д’Куртнэ. В прошлом месяце я совершил убийство Крэя д’Куртнэ. Это произошло на вечеринке, в доме Марии Бомон… Скажите Пауэллу, что я убил д’Куртнэ.
Полицейские озадаченно переглянулись. Один из них неспешно поплелся в угол и снял трубку старомодного телефона:
– Капитан? У меня тут тип… Назвался Беном Рейхом из «Монарха». Хочет сделать признание какому-то префекту по фамилии Пауэлл. Заявляет, что сорвал вечеринку какого-то Крэя д’Куртнэ в прошлом месяце. – После паузы полицейский обратился к Рейху: – Как это пишется?
– Д’Куртнэ! С буквы Д, потом апостроф, потом с большой буквы К, У-Р-Т-Н-Э.
Полицейский продиктовал фамилию по буквам и стал ждать. Еще одна пауза. Он хмыкнул и повесил трубку.
– Псих какой-то, – заключил он и сунул блокнот в карман.
– Послушайте меня… – начал Рейх.
– С ним все в порядке? – спросил полицейский у врача, не глядя на Рейха.
– Небольшое сотрясение, а так все в порядке.
– Послушайте! – взмолился Рейх.
Полицейский беззлобно поднял его за шиворот и наподдал пинка в сторону двери участка.
– Так, парень, хватит шуточек. Выметайся, живо!
– Вы должны меня выслушать. Я…
– Нет, это ты меня послушай, парниша. В полиции нет никакого Линкольна Пауэлла. Нет никаких записей об убийстве д’Куртнэ. И не вешай нам лапшу на уши, ладно? Выметайся, живо!
С этими словами он вышвырнул Рейха на улицу.
Тротуар был весь какой-то странный, покореженный. Рейх споткнулся, но удержался на ногах и остался стоять в растерянности. Слова не шли на язык. Стало темнее… на целую вечность темнее. Горели считаные фонари. Скайвеи поглотила тьма. Джамперы исчезли. Горизонт зиял дырами.
– Мне плохо, – простонал Рейх. – Мне плохо. Мне нужна помощь…
Он поплелся по искореженным улицам, прижимая к животу руки.
– Джампер? – закричал он. – Джампер? Есть в этом Богом проклятом городе хоть кто-нибудь? Где все? Джампер!
Ничего.
– Мне плохо… плохо. Мне нужно домой. Я болен… – Он снова перешел на крик. – Есть тут кто-нибудь? Вы меня слышите? Мне плохо. Мне нужна помощь… На помощь!.. Помощь!
Ничего.
Он опять застонал, потом принялся хихикать – тонким, отчаянным смешком, потом запищал:
– Восемь, сэр… Пять, сэр… Раз, сэр… Тень, сэр, сказал Тензор… Натяженье… ‘вкушенье… ‘волненье – просто класс…
Жалобно позвал:
– Где все? Мария! Свет зажги! Мария-а-а-а! Кончай эту идиотскую игру в «Сардинки»!
Он споткнулся.
– Выходите, – позвал Рейх. – Бога ради, выходите, хватит прятаться! Я один.
Ответа не последовало.
Он принялся искать Парк-Саут, 9, дом Бомон, место смерти д’Куртнэ… выглядывать Марию Бомон, визгливую декадентку, чье появление бы сейчас несказанно обрадовало.
Ничего.
Черная тундра. Черное небо. Непривычная пустошь.
Ничего.
Рейх издал крик… резкий, нечленораздельный вопль ярости и ужаса.
Ответа не было. Даже эха не было.
– Ради бога! – разрыдался он. – Где всё? Верните назад! Ничего тут нет, кроме пространства…
На бескрайней пустоши возникла фигура, стала надвигаться, зловещая, знакомая, гигантская… Фигура, сотканная из черных теней, наблюдала, безмолвствовала, угрожала. Человек Без Лица. Рейх мог только смотреть на него, парализованный, прикованный к месту.
И фигура нарушила молчание:
– Пространства не существует. Ничего нет.
В ушах Рейха прозвучал крик, и крик этот был его голосом, а затем удар молота, бывший стуком его пульса. Он мчался по извилистой незнакомой тропинке, безжизненной, беспространственной, бежал, надеясь успеть, пока еще не поздно, не поздно, не поздно… пока еще есть время, время, время…
Он врезался в фигуру, сотканную из черных теней. Фигура была безлика. Фигура сказала:
– Времени не существует. Ничего нет.
Рейх
