Серафина стояла, склонившись над собственной могилой, и неверяще рассматривала собственное тело. Брэден и Гидеан стояли рядом.
Ее тело было неподвижно и бездыханно, но кожа оставалась чистой и светлой, без малейших следов гниения. Казалось, она полностью защищена от внешнего воздействия, и ничто не могло навредить ей, пока она оставалось на поляне.
Серафина оглянулась на Брэдена. Конечно, мальчик не удивился при виде тела, ведь он сам похоронил Серафину. Но все же глаза его широко распахнулись, и на лице отразилось сильнейшее изумление.
— Все раны зажили! — воскликнул Брэден.
Платье Серафины было сильно изорвано и покрыто коркой засохшей крови, но сквозь прорехи виднелось совершенно целое, не изуродованное ранами тело. Мальчик поднял лицо к Ангелу.
— Ты вылечил ее, — проговорил он чуть виновато, видимо, вспомнив, как совсем недавно яростно кричал на Ангела. — Ты ее защитил. — Глубоко, облегченно вздохнув, Брэден вытер слезы. Потом снова обратился к Ангелу, словно тот был не просто живым существом, но и верным другом:
— Но что мне делать теперь? Как ей помочь?
Он долго выжидательно смотрел на Ангела, и постепенно его радостное волнение сменилось уже привычной грустью.
— Не сдавайся, — шепнула Серафина.
Мальчик растянулся на земле возле ее могилы, как будто и сам умер.
— Я не сдамся, Серафина, — проговорил он. — Я обязательно вытащу тебя отсюда.
Она понимала, что друг не слышит ее, просто они одновременно подумали об одном и том же. Глядя на Брэдена, лежащего на ее могиле, девочка попыталась в очередной раз сложить все, что ей было известно, воедино. Ее человеческое тело лежало в гробу. Ее тело пантеры, дикое и непокорное, разгуливало по лесу. А беспокойный дух выбрался из могилы, покинув тело, как бабочка — куколку, но при этом сохранил телесное восприятие живого мира со всеми его ограничениями и неудобствами, — он отлично помнил, что такое зрение, слух, осязание, боль, голод, сон и все остальные чувства. Дух вернулся в Билтмор, к его обитателям, но только навел на них тоску. И вот сейчас Серафина снова здесь, у собственной могилы, и все пытается понять различие между действием и мыслью о действии, между сном и пробуждением, между миром физическим и духовным, между тем, что кажется, и тем, что есть на самом деле.
Что имел в виду Брэден, когда говорил, что вытащит ее отсюда? Откуда? Из гроба? Из мертвого тела? Все путалось у нее в голове, но одно Серафина знала теперь точно и без всякого сомнения: несмотря на все, что случилось за это время, Брэден остался ее другом, он боролся за нее и все еще надеялся. И его надежда сияла ярче, чем самая яркая полная луна в ночи.
Брэден лежал на спине и широко раскрытыми глазами смотрел вверх, в просветы между ветвями. Гидеан осторожно подполз к нему и свернулся рядом, и мальчик наконец-то обнял его. Многие месяцы он отталкивал верного пса, стыдясь самого себя и того, каким он стал. Но теперь пробежавшая между ними трещина начала затягиваться. Серафина была рада, что они снова вместе, но почему они помирились именно сейчас? Что изменилось? И на что так внимательно смотрит ее друг? О чем он сейчас думает?
Серафина подобралась поближе к Брэдену. Она не решилась приблизиться с той стороны, где находилось ее мертвое тело, — кто знает, что может тогда произойти? — и подошла с другого бока.
В этот момент девочка вдруг заметила два ярких желтых глаза, наблюдающих за ними из темноты. Черная шерсть был практически не видна, зато Серафина различила морду большой кошки и очертания ушей. Пантера подползла совсем близко и тихо улеглась, глядя на нее и на Брэдена.
Серафина осторожно придвинулась и тоже легла на землю рядом с другом. Растянувшись на спине, она, как и мальчик, подняла глаза к ночному небу. Теперь они вместе смотрели на звезды так же, как делали это раньше на крыше Билтморского особняка. Казалось, это было так давно и почти как во сне, хотя происходило в самой настоящей реальности. И сейчас все тоже было по-настоящему, на самом деле.
Лежа бок о бок, друзья любовались хрустальным черным куполом ночного неба. Ночь была удивительно ясной. Над их головами были разбросаны сотни светящихся точек, скопления множества звезд. Царственно сверкали Сатурн, Марс и Юпитер, и через все сияющие небеса протянулась широкая светлая полоса Млечного Пути.
Они смотрели, как звезды и планеты медленно скользят над их головами, отмеряя время точно и незаметно, словно огромные, всегда исправные небесные часы, по которым можно сверять время своей жизни. Небесные часы показывали, что мир вокруг постоянно меняется, но здесь, в самом его центре, где лежали Серафина и Брэден, все всегда будет неизменно.
Впервые за последние дни Брэдена не удручало присутствие духа Серафины. Сейчас, когда с одной стороны от него находилась ее душа, с другой — тело, а пантера расположилась неподалеку, все снова было хорошо. Именно разделение всех трех доставляло ему такую мучительную боль. Но сейчас он был спокоен.
Брэден умиротворенно заснул. Серафина незаметно для себя тоже провалилась в сон. На этот раз ей снился не кошмар, а что-то очень приятное. Она была легчайшим дуновением воздуха — невидимым и невесомым, сплошным движением. Она переносилась с места на место, из леса — домой, с гор — в поля. Она летала, кружилась, вилась подобно мелодии, которую издалека приносит ветер.
Наконец-то они с Брэденом снова были вместе, в мире и согласии.
Глава 27
Серафина проснулась все на той же поляне Ангела. Брэден и Гидеан стояли рядом. Девочка поспешно вскочила, чтобы узнать, что происходит.
— Зачем ты это сделал? — требовательно спросил мужской голос.
Серафина завертела головой.
— Я не собирался никому вредить, — ответил Брэден. — Клянусь. И ничего плохого не произошло.
— С этой вещью всегда что-нибудь да происходит, — отрезал Вайса, выходя из леса.
Его длинные темные волосы свисали до плеч, смуглая кожа блестела в утреннем свете. На нем были только штаны, верхняя часть тела обнажена, лицо и руки украшал традиционный орнамент его племени.
— Что с тобой произошло? Зачем ты надел плащ?
— Извини, — ответил Брэден, качая головой, — я…
— В чем дело? — сурово продолжал Вайса, — что случилось?
— Мои дядя с тетей устроили праздник в розовом саду и пригласили множество гостей…
— О да, это отличный повод. Богатый выбор жертв, — ехидно заметил Вайса.
— Нет! — возразил Брэден. — Я сидел на скамье на библиотечной террасе вдали от всех. А потом меня охватило странное чувство.
— Что ты имеешь в виду? — сузил глаза Вайса.
— Сам не знаю, что это было, — сказал
