34
Сержант Гэвин попытался убедить себя, что это всего лишь очередное место преступления, вроде тех, где нашли историка Маккула и Дану Данвуди. И в то же время все здесь было по-другому. Как обычно, горели безжалостные огни прожекторов, превращая ночь в день, урчали генераторы, место было обнесено полицейской лентой, работали криминалисты, судмедэксперты и фотографы. Приехал и криминалист Малага из Лоуренса, гигант, двигавшийся с нарочитой грацией. Однако общая атмосфера ничуть не напоминала ту, что видел Гэвин на прежних местах преступления: каждый делал свое дело медленно, почти с опаской, без обычной срочности, сопутствующей убийству, которое нужно раскрыть как можно быстрее. Было и кое-что другое: здесь присутствовала команда серьезных мужчин и женщин из Гарвардского факультета антропологии, которые разметили площадку сеткой туго натянутых шпагатов, отчего ложбина стала напоминать гигантскую карточку для игры в бинго. Во главе всей команды стоял доктор Фоссрайт – миниатюрный, опрятный, строгого вида джентльмен с короткими седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Судмедэксперты постоянно подходили к нему проконсультироваться, словно он был главным на месте преступления. Возможно, в каком-то смысле и был: его люди проводили раскопки (при помощи маленьких метелок, стоматологических инструментов и кисточек), делали записи в ноутбуках и планшетах, постоянно щелкали камерами.
Начальник полиции Мурдок стоял в стороне, опустив мясистые руки по бокам и ничего не делая. Сержант Гэвин украдкой поглядывал на него. Вид у шефа был ошарашенный, словно у оленя, попавшего в лучи фар. С ним произошла заметная перемена. Неделю назад он слонялся без дела, самодовольный, ведя себя как коп из большого города в маленьком поселке. Сейчас он выглядел бледным, неуверенным, даже обескураженным. Его удобное маленькое феодальное владение, его быстро приближающаяся отставка – все это теперь подернулось туманом неопределенности.
И тут Гэвин увидел архитектора приближающихся изменений – специального агента Пендергаста. Стоя в стороне, он разговаривал с единственным репортером, появившимся на месте преступления, – молодой женщиной из «Бостон глоуб». Гэвина удивило, что таблоид «Геральд» не освещает эту историю. О ней будет рассказано где-то на внутренних страницах «Глоуб», возможно, тему подхватят «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост», а потом о ней забудут. Все, кроме историков и местных жителей.
Гэвину показалось любопытным, что Пендергаст так свободно общается с репортером. Его губы обычно были сомкнуты, как створки устрицы. Будь это кто-нибудь другой, Гэвин мог бы подумать, что человек пытается застолбить за собой право собственности. Но такое поведение не укладывалось в рамки его представлений о Пендергасте. Гэвин не мог понять, что на уме у агента ФБР.
Он не мог не признать, что его лично эта находка ошеломила. Невозможно было поверить, что члены его сообщества, сообщества его отца и деда, его предков, уходящих в глубь времен на десяток поколений, хладнокровно заманили корабль на камни и, поняв, что на нем только женщины и дети, а не золото, убили всех и закопали в общей могиле. В равной мере потрясала его мысль о том, что кто-то из нынешних жителей Эксмута, потомки той банды убийц, передавали по наследству это жуткое знание, а потом использовали для того, чтобы ограбить дом Персиваля Лейка. Но рассуждения Пендергаста, которые он вкратце изложил Гэвину и шефу ранее этим вечером, были безукоризненны. И доказательство находилось перед Гэвином: в постоянно углубляющихся ямах между натянутыми бечевками, в пакетах для вещдоков, наполненных костями и распадающимися на глазах жалкими пожитками жертв. Особенно проняло его, когда копатели нашли в груде детских костей красивую фарфоровую куклу.
В одном Гэвин ни минуты не сомневался: никто из его предков не принимал участия в этой дикой жестокости.
Он испытывал странную смесь эмоций: шок, отвращение, тревогу, гнев… и смущение. Нельзя, чтобы посторонние думали так об Эксмуте. Меньше всего хотелось ему, чтобы к городу было приковано внимание внешнего мира. К этому моменту, вероятно, уже все жители Эксмута узнали историю массового убийства. Его земляки наверняка испытывали то же, что и он: они были в ужасе оттого, что это пятно навсегда останется на городе и его истории. Начнутся разговоры о том, чьи предки замешаны в этом преступлении. Весь город будет биться в судорогах, мучимый подозрениями, скандалами и стыдом. Впереди их ждали скверные и даже опасные времена.
Пендергаст подошел к Гэвину:
– Мне жаль, сержант. Могу представить, насколько это оскорбительно.
Гэвин кивнул.
– Как вы?.. – начал было он, но замолчал.
Этот вопрос он хотел задать Пендергасту с того самого момента, когда тот рассказал ему о преступлении столетней давности; но даже теперь он не мог заставить себя спросить о подробностях.
– Как я пришел к этой находке? Достаточно сказать, что всю историческую работу на земле проделал Маккул. – Пендергаст махнул в сторону людского муравейника в ложбине. – Вот вам ключевой факт: один или более из нынешних потомков тех старых убийц знали о бойне. Знали и о капитане, которого пытали и замуровали. Среди них мы найдем и современного убийцу. Единственное, что теперь остается, – идентифицировать его… или ее.
К ним подошел Малага, глава команды криминалистов. Он уставился на агента ФБР со своим обычным хмурым выражением:
– Ну вот, агент Пендергаст, благодаря вам у нас работы выше крыши.
– Похоже на то.
Малага провел ладонью по бритой голове:
– Меня интересует одно. К тому времени как я сюда приехал, из ямы было извлечено две дюжины скелетов. Почему вы продолжили раскопки, после того как поняли, что это место преступления?
– Чтобы подтвердить мою теорию, согласно которой здесь произошло не просто убийство, а массовое убийство. Но если вам требуется место преступления, то здесь наверняка осталось еще немало душ, которые ждут, когда откопают их кости. Бедный доктор Фоссрайт немного устал, он не откажется от вашей помощи.
С этими словами он кивнул Малаге и Гэвину, запахнул поплотнее свой плащ, развернулся и двинулся по дюнному полю в сторону огней города.
35
Офис коронера северного подразделения округа Эссекс располагался в отдельном двухэтажном крыле Медицинского центра Ньюберипорта. Когда агент Пендергаст вошел в кабинет патологоанатома, Генри Корнхилл встал из-за стола. Корнхиллу было лет шестьдесят, это был высокий, немного располневший в талии мужчина с рыжеватыми лохмами над ушами. Судя по тому, что в этот ранний час его белый рабочий халат блистал чистотой, патологоанатом еще не приступал к работе.
– Доктор Корнхилл, – поприветствовал его Пендергаст. – Спасибо, что приняли меня.
– О чем разговор. – Коронер указал на стул у противоположной стороны своего стола, и Пендергаст сел. – Насколько я понимаю, вы пришли по поводу Даны Данвуди.
– Да.
– Хотите увидеть тело?
– В этом нет необходимости. Фотографий будет достаточно. Но мне бы хотелось выслушать ваши
