– Прекратите.
Возможно, Крис тоже схлопотал бы приличный удар, но этим бы не ограничилось. С теплокровными Болдуин не церемонился.
– Уходи, – сказал Мэтью, поворачиваясь к Болдуину. – Джек – моя кровь и моя забота.
– И лишить себя развлечения? – Болдуин склонил голову Джека набок; взгляд юного вампира был тяжелым и угрюмым. – Мэтью, погляди, какое сходство.
– И оно мне нравится, – холодно сказал Мэтью, одними губами улыбнувшись Джеку, и забрал у Галлогласа поводок; Лоберо мигом затих. – Похоже, Болдуина мучает жажда. Галлоглас, предложи гостю чего-нибудь выпить.
Мэтью рассчитывал, что угощение немного поднимет Болдуину настроение и Джек благополучно уйдет отсюда. Разумнее всего будет отправить его вместе с Хаббардом в дом Маркуса. Такой вариант виделся Мэтью предпочтительнее, нежели их с Дианой дом на Корт-стрит. Если бы его жена почуяла, что Болдуин здесь, то незамедлительно явилась бы на Вустер-сквер с огнедышащей драконихой и стрелою молнии.
– У меня напитки на любой вкус, – сказал Галлоглас. – Кофе, вино, вода, кровь. Если дядюшке угодно, могу добыть болиголов с медом.
– То, что угодно мне, способен дать только этот парень.
Без предупреждения и каких-либо предисловий Болдуин вонзил зубы в шею Джека.
Укус был намеренно жестоким.
Так свершалось вампирское правосудие: быстро, неуклонно и безжалостно. За незначительные проступки глава клана наказывал публичной демонстрацией подчинения виновного. Через кровь он получал доступ к самым сокровенным мыслям и воспоминаниям своих вампирских родственников. Этот ритуал обнажал душу виновного, делая ее постыдно уязвимой. Узнавание чужих тайн, какими бы средствами оно ни достигалось, давало вампиру такую же пищу, как и охота. Только в данном случае питалось не тело, а та часть души, которая вечно жаждала большей власти.
Если проступок был серьезным, за ритуалом подчинения обычно следовала смерть виновного. Убийство вампира требовало значительного напряжения телесных сил; оно эмоционально опустошало убийцу и разрушало его душу. Потому-то главы вампирских кланов назначали на роль палача кого-то из сородичей. Хотя многовековыми стараниями Филиппа и Хью фасад семейства де Клермон был отполирован до блеска, необходимость в грязной закулисной работе никогда не исчезала. Ею занимался Мэтью.
Существовали сотни способов убить вампира. Мэтью знал их все. Можно было выпить вампирскую кровь до последней капли, как он поступил с Филиппом. Или ослабить вампира физически, делая то же самое, но медленно, погружая осужденного в своеобразный транс. Жертва лишалась возможности сопротивляться. Ее можно было мучить и терзать, добиваясь признания, или великодушно даровать желанную смерть. Существовал варварский способ обезглавливания и вырезания внутренностей, хотя некоторые предпочитали старомодный вариант, когда виновному пробивали грудную клетку и вырывали сердце. Кто-то не любил долго возиться и перерезал жертве сонную артерию и аорту. К этому способу, пытаясь расправиться с Мэтью, прибегла очаровательная Жюльет – любовница и личный ассасин Герберта. Правда, попытка стоила жизни ей самой.
Мэтью молил Бога, чтобы Болдуин ограничился кровью и воспоминаниями Джека.
Слишком поздно он вспомнил, что среди воспоминаний Джека были такие, что лучше не трогать.
Слишком поздно, потому что Мэтью уловил запах жимолости и летних гроз.
Слишком поздно он увидел, как Диана выпустила Корру.
Огнедышащая дракониха вспорхнула с плеч хозяйки, устремившись к Болдуину. Гостиная наполнилась пронзительными криками Корры. Она растопырила когти. Крылья сверкали языками пламени. Свободной рукой Болдуин схватил дракониху за ногу и отшвырнул в сторону. Корра ударилась о стену, помяв себе крыло. Диана скрючилась, словно ударили ее, но не утратила решимости.
– Руки… прочь… от… моего… сына! – потребовала она, делая секундные паузы между словами.
Кожа Дианы светилась. Когда она не окружала себя маскировочным заклинанием, вокруг головы неярко мерцал тонкий нимб. Сейчас он переливался всеми цветами радуги. Такие же радуги окружали ее пальцы и руки; они спускались по шее, закручиваясь в прихотливые спирали. Казалось, что нити внутри пальцев протянулись сквозь все тело.
Пытаясь добраться до Корры, Лоберо дернул поводок. Мэтью отпустил пса. Лоберо навис над драконихой, облизал ей морду и стал подталкивать носом, помогая подняться и полететь на помощь Диане.
Однако Диана не нуждалась ни в чьей помощи, будь то Мэтью, Лоберо и даже Корра. Выпрямившись, она вытянула левую руку ладонью вниз. Половицы закачались, расщепились на толстые палки. Палки быстро поднялись, окружив ноги Болдуина. На них, как на древесных стволах, появились новые ветви, заканчивающиеся длинными и невероятно острыми шипами. Шипы безжалостно впивались в одежду и тело незваного гостя.
Не сводя глаз с Болдуина, Диана дернула правой рукой. В ответ дернулось запястье Джека, словно их связывала невидимая веревка. Следом дернулось все его тело. Через мгновение он лежал на полу, недосягаемый для Болдуина.
Как и Лоберо, охранявший Корру, Мэтью встал над Джеком, готовый защитить его.
– Довольно, Болдуин! – произнес он, рубанув рукой в воздухе.
– Мэтью, вы меня простите, – прошептал Джек, не решавшийся встать. – Он появился невесть откуда и двинулся прямо к Галлогласу. А когда я удивлен… – Джек содрогнулся всем телом и подтянул колени к груди. – Я не знал, кто он.
В гостиную вошла Мириам. Оглядев происходящее, она приняла командование на себя. Кивком Мириам указала Галлогласу и Хаббарду на Джека, затем ее внимание переключилось на Диану. Та застыла, словно статуя, словно дерево, пустившее корни в гостиной. Глаза Дианы даже не мигали.
– Что с Джеком? – спросил встревоженный Крис.
– Ничего особенного. Скоро очухается. Каждого вампира хотя бы раз кусал глава его клана, – сказала Мириам, пытаясь его успокоить.
Но Криса такая подробность семейной жизни вампиров совсем не успокоила.
Мэтью помог Джеку встать. След укуса на шее был неглубоким, хотя выглядел довольно зловеще. Ничего, скоро заживет. Желая подбодрить Джека, Мэтью осторожно дотронулся до раны, показывая, что целиком разделяет слова Мириам.
Мэтью передал Джека Галлогласу и Хаббарду.
– Последишь за Коррой? – спросил он Мириам.
Она молча кивнула.
Мэтью подошел к месту пленения Болдуина. Его руки сомкнулись на горле брата.
– Мне нужно твое обещание, что ты не станешь мстить Диане за случившееся здесь. Если же ты нарушишь обещание… – он сильнее нажал на горло Болдуина, – я попросту тебя убью. Так что не сделай ошибки.
– Мы еще не закончили, Мэтью, – предупредил его Болдуин.
– Знаю. – Мэтью смотрел на брата, пока тот не кивнул.
Следующей заботой Мэтью была Диана. Радужные краски, пульсирующие у нее под кожей, напомнили ему о сверкающем энергетическом шаре, подаренном ею в Мэдисоне. Тогда ни Диана, ни он еще не знали, что она прядильщица. Ярче всего светились кончики ее пальцев, словно магия, скопившаяся там, готовилась вырваться наружу. Мэтью знал непредсказуемость своего бешенства крови, когда оно поднималось к поверхности. В каком бы состоянии ни находилась сейчас Диана, действовать надо осторожно.
– Диана, – тихо позвал он, отводя ей волосы с лица.
Мэтью вглядывался в
