Тяжелое молчание длилось примерно с минуту. Андреас поднял на меня усталый взгляд и сказал:
– У меня есть ее портрет. Хочешь посмотреть?
Я кивнул. И мы одновременно поднялись из-за стола.
Глава 39
Ритуал
Мы всегда желаем для своих детей лучшей доли. И если ваша мать поступает по отношению к вам несправедливо, то делает она это, скорее всего, ради вашего же блага. Так что не спешите осуждать тех, кто подарил вам жизнь. Проявите смирение.
Верховная жрица Богини-Матери. Наставления юным сердцамКомната, куда мы пришли, была чем-то вроде личного кабинета моего новообретенного деда. Здесь было все строго. Серый мрамор стен, такой же мраморный пол, простая, без вычурности мебель, несколько кресел и длинный стол, пара шкафов с книгами. А огромный портрет девушки в полный рост…
Я стоял и смотрел не отрываясь на портрет моей матери. На нем она была совсем молодой… и ослепительно прекрасной. Как же мне не хватало ее! Я почувствовал, как к горлу подступает ком.
– Не стесняйся слез, мой мальчик, – ласково произнес Андреас.
Мне стало неловко. Потому что слез не было. И с чего бы им быть? Я не мог скорбеть о ней по-настоящему. Она умерла слишком давно. Мне тогда было всего семь. Я ее почти не помню. Но какая-то детская иррациональная обида осталась в моем сердце до сих пор. Ведь она умерла и оставила нас с отцом одних.
– Твоя мать была настоящей наследницей Дома Шаор. Я могу лишь гордиться своей дочерью.
Я кивнул, не зная, что на это ответить.
– Садись, – тем временем продолжил он. – А теперь, думаю, настал твой черед рассказывать.
Мы опустились в кресла, и я поведал ему свою историю, стараясь опускать излишние подробности. Но мой рассказ, который я планировал как сухой пересказ моих злоключений по пути в Элверн, вдруг превратился в увлекательную байку.
Андреас слушал очень внимательно. Смеялся над морским путешествием. Одобрительно кивал, когда я рассказывал про побег из усадьбы и битву с гончей. О чем-то задумался, когда я упомянул о последнем разговоре с герцогом. Недоверчиво выгнул бровь при упоминании того, что в походе эльфы меня почему-то слушались. И насмешливо фыркнул, когда услышал, что я без особых усилий справился с двумя эльфийскими принцами.
Гордо объявив: «Моя кровь», он пошевелил пальцами, и на столе появился кубок, наполненной жидкостью ярко-красного цвета. Не сам, конечно, а был внесен служанкой. Потом последовало предложение это попробовать.
– Что это?
– Вино. Может, и не лучшее в этом мире, но мое любимое.
Я выпил. Вкус действительно был божественный.
– Что ж, твой рассказ был очень интересен, – проговорил Андреас, внимательно глядя на меня. – А этот малыш Дани, что он увидел?
– Насколько я понял, ничего, – пожал плечами я. – Как он сказал: «Не опасно».
– Эх, молодо-зелено, – покачал головой дед. – Это не просто опасно… это смертельно опасно. Если не сдерживать силу. Ну да ладно. Не повредил он тебе, и то хорошо. Но остается вопрос: ты готов снять блокировку?
– А вы можете?
– Конечно. Но без твоего согласия делать ничего не буду. Ты же хочешь узнать, кем являешься на самом деле? А вместе с памятью к тебе вернутся и твои силы. Хотя ты можешь просто еще раз научиться всему. Заново. Возраст позволяет.
Я недолго думал над ответом, потому что давно уже все решил. А теперь только озвучил собственные мысли:
– Да. Я могу и научиться всему заново. И тогда я никогда не вспомню и маму. А воспоминания, запрятанные где-то далеко, – это единственное, что у меня осталось от нее. Но что будет дальше? После того как я все вспомню. Вы будете держать меня в вашей башне?
– Зачем? – рассмеялся Андреас. – Владыку нельзя держать против его воли. Это никогда не приводило ни к чему хорошему.
– Но вы же меня похитили!
– Да. Это был самый простой способ познакомиться с тобой. Я хотел просто увидеть внука. А сам бы ты ни за что не пришел. Просто потому, что не помнил о моем существовании.
Я почему-то верил ему. Может, это и было глупо, но интуиция меня никогда еще не подводила. И сейчас она твердила, что Андреас зла мне не желает. А потому ему можно доверять… до определенной степени.
– Тогда пойдем со мной, все уже готово для ритуала.
Он поднялся, и я направился следом за ним. Мы прошли по нескольким коридорам и, к моему удивлению, не встретили ни души. Башня казалась вымершей. Ни голосов, ни шума, только свист ветра за окнами. Я поинтересовался у своего спутника насчет тишины в башне.
– Кроме меня, Мелии и еще пяти слуг, в башне никто не живет. Но были времена… – добавил он мечтательным голосом. – И я надеюсь, они еще вернутся. Кстати, это твое наследство, Эндрю.
На меня вдруг напал кашель, справившись с которым я с удивлением воззрился на своего деда.
– А что? – улыбнулся тот. – Ты – мой единственный внук. Все законно. Здесь ты всегда будешь желанным гостем, и это все – твое! Но мы пришли…
Он открыл какую-то дверь и проскользнул в нее. Последовав его примеру, я очутился в просторной комнате. В центре ее была начертана пятиконечная звезда. Окон в комнате не было, как не было и мебели. Свет шел от двух магических светильников, покачивающихся под потолком. Все стены были исписаны на незнакомом мне языке. Хотя…
Я пригляделся и вдруг понял, что знаю этот язык. И мне даже знакомы заклинания, написанные на стенах. Смутно знакомы…
– Это язык Владык. Читать на нем могут только те, в ком течет наша кровь, – пояснил дед. – Но приступим. Вставай в центр звезды.
Я, преодолев робость, подчинился. Андреас встал напротив меня и, подняв вверх правую руку, начал читать заклинания. Язык, на котором он их читал, был красивым и каким-то родным. Для моих ушей он звучал волшебной музыкой. С рук Андреаса стекал призрачный свет, который тянулся ко мне и опутывал меня плотным коконом.
Вскоре лицо деда исчезло, и перед моими глазами остался только клубящийся светлый туман, сквозь который до меня доносился речитатив заклинания. Но я не вслушивался, сосредоточившись на собственных ощущениях. Каждая его фраза заставляла меня сжиматься от какого-то непонятного страха. Затем меня накрыла волна жгучей боли, и я десять раз успел пожалеть, что связался с этим ритуалом. Ведь жил же как-то без этих воспоминаний семнадцать лет и дальше бы прожил. А потом боль отступила.
Я сделал глубокий вдох. Потом медленный выдох. Потом еще один и еще. Дурнота начала отступать, но все равно мне было очень паршиво.
– Ты как, малыш? – послышался у меня над ухом тихий голос Андреаса.
– Живой, – прохрипел я. – Наверное. И пить хочу.
– Подожди немного.
Прохладные края керамической чаши тотчас же коснулись моих губ. И я с жадностью припал к ней, проливая половину на рубашку. В воде чувствовался привкус каких-то трав.
– Тише, – одернул меня дед. – Куда торопишься?
– Еще хочу.
– Хватит с тебя, малыш. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, все будет хорошо.
– Угу, – кивнул я. – Только воды еще дайте.
Андреас расхохотался:
– Вот же упрямец! Зато фамильные черты налицо. Представители семьи Шаор никогда покладистостью не отличались. Ладно, пей.
Я сделал пару глотков, и меня укрыло мягким одеялом беспамятство. А потом пришли сны. Сначала они робко стучались в мое сознание – непонятные картинки, звуки, ощущения. После мне начали открываться события, тянущие за собой целую цепочку воспоминаний.
Они накатывали словно волны. Одно за другим. А я просто смотрел, словно бы это случилось не со мной.
– Спой мне колыбельную, – просит маленький черноволосый мальчик тоненькую и какую-то невероятно прекрасную в своей нежной хрупкости женщину. – Ну, пожалуйста, мамочка. А то я не засну.
Она притворно тяжело вздыхает, но потом ласково улыбается, присаживаясь на край его кровати, и поет:
Уж ночь за окном. Засыпай, мой любимый.Я нежно тебе напою:Качает листву тихо ветер игривыйВ каком-то далеком краю…– Мама, а почему мы должны носить мороки? – спрашивает все тот же малыш. – Это игра такая?
– Да, мой хороший, – ласково отвечает ему Аника Ламос.
– Но мне она не нравится! Я хочу, чтобы
