Он достал из кармана свой верный блокнот (привычка – вторая натура, даже в принудительном отпуске) и написал на чистой странице: «ТОММИ И ТАП». Потом поставил коробку «МИКРОАВТОБУС/“СУБАРУ”» обратно на полку, вышел из хранилища вещдоков – не забыв отметить на листке у двери точное время ухода – и запер дверь. Отдавая ключ Сэнди, показал ей открытый блокнот. Она мельком взглянула на запись, оторвавшись от последних похождений Дженнифер Энистон.
– Тебе это что-нибудь говорит?
– Нет. – И она снова уткнулась в журнал.
Ральф подошел к Стефани Гулд, которая все еще заполняла отчеты на компьютере и чертыхалась себе под нос всякий раз, когда нажимала не ту клавишу, что происходило довольно часто. Стефани заглянула в блокнот и пожала плечами.
– Кажется, «тап» – это какой-то старинный британский жаргон, что-то связанное с сексом. Больше мне ничего в голову не приходит. А это важно?
– Не знаю. Может, и нет.
– Ну, так загугли.
Дожидаясь, пока загрузится его собственный допотопный компьютер, Ральф решил обратиться в справочное бюро, на котором был женат. Дженни взяла трубку после первого гудка и сразу ответила на вопрос:
– Это могут быть Томми и Таппенс. Миляги-детективы из романов Агаты Кристи. Она писала о них, когда не писала об Эркюле Пуаро или мисс Марпл. Если я права, это скорее всего окажется ресторан, которым владеют пожилые супруги, непременно британцы. И там наверняка подают бабл-энд-скуик.
– Бабл и что?
– Не важно.
– Может быть, это не важно, – повторил он. Но может, и важно. Вот и приходится копаться в дерьме, чтобы понять, важно оно или нет; собственно, почти вся сыскная работа – это раскопки дерьма, да простит нас Шерлок Холмс.
– Но мне все равно любопытно. Когда вернешься домой, расскажешь. Кстати, купи по дороге апельсиновый сок.
– Хорошо, я заеду в «Джералд», – сказал Ральф и отключился.
Он открыл «Гугл», вбил в строку поиска «ТОММИ И ТАППЕНС», секунду подумал и добавил «РЕСТОРАН». Компьютеры в управлении были старыми, но новый роутер работал шустро. Через пару секунд на экране появились результаты поиска. Первым шел кафе-бар «Томми и Таппенс» на бульваре Нортвудс в Дейтоне, штат Огайо.
Дейтон. Что-то насчет Дейтона. О нем, кажется, упоминалось в ходе этого прискорбного дела. Если да, то когда? И в каком контексте? Ральф откинулся на спинку стула и закрыл глаза. И если деталь, связанная с желтой бретелькой, упрямо от него ускользала, то с Дейтоном он разобрался мгновенно. Да, конечно. Последний разговор с Терри Мейтлендом. Они говорили о белом микроавтобусе, и Терри сказал, что в последний раз он был в Нью-Йорке в свой медовый месяц. Но этой весной Терри ездил в Огайо. Как раз в Дейтон.
На весенних каникулах у девчонок. Я хотел повидаться с отцом. А когда Ральф спросил: Твой отец живет в Дейтоне? – Терри ответил: Если это можно назвать жизнью.
Он позвонил Сабло.
– Юн, привет. Это я.
– Привет, Ральф, как тебе отдыхается?
– Замечательно. Ты бы видел мою лужайку. Я слышал, тебе будет объявлена благодарность за то, что ты прикрыл своим телом великолепную, хоть и безмозглую тушку той телеведущей.
– Вроде бы ходят такие слухи. Жизнь неплохо обходится с сыном бедного мексиканского фермера.
– Ты вроде бы говорил, что твой отец владеет крупнейшим в Амарилло автосалоном.
– Может, и говорил. Но когда выбираешь между легендой и правдой, всегда выбирай легенду. Этому учит нас мудрый Джон Форд в «Человеке, который застрелил Либерти Вэланса». Чем я могу быть полезен?
– Сэмюэлс говорил тебе о парнишке, который первым угнал микроавтобус?
– Да. Удивительная история. Кстати, ты знал, что парнишку зовут Мерлин? И тут точно не обошлось без чародейства: доехать до южного Техаса аж из Нью-Йорка!
– Ты можешь связаться с полицией Эль-Пасо? Там его странствия завершились, но Сэмюэлс говорил, что паренек бросил микроавтобус в Огайо. Я хочу выяснить, где именно в Огайо. Возможно, в Дейтоне? И если да, то не рядом ли с кафе-баром «Томми и Таппенс» на бульваре Нортвудс?
– Думаю, что смогу все узнать.
– Сэмюэлс говорил, что этот маг Мерлин был в бегах несколько месяцев. Можешь попробовать выяснить, когда он бросил микроавтобус? Вдруг это было в апреле?
– Да, наверное, смогу. А зачем, можно спросить?
– Терри Мейтленд был в Дейтоне в апреле. Навещал отца.
– Да ну? – Судя по голосу, Юна очень заинтересовала эта информация. – Один?
– Нет, с семьей, – сказал Ральф. – И они летели туда и обратно.
– Значит, голяк.
– Скорее всего. Но что-то в этой истории определенно настраивает сознание на медитативный лад.
– Как-то оно сложновато для сына бедного мексиканского фермера, детектив.
Ральф вздохнул.
– Ладно, попробую все разузнать.
– Спасибо, Юн.
Буквально в ту же секунду, когда Ральф закончил разговор, в общий зал вошел шеф Геллер со спортивной сумкой на плече. Вид у него был бодрый и свежий, будто только что из душа. Ральф помахал ему рукой и получил в ответ хмурый взгляд.
– Тебе не положено здесь находиться, детектив.
Вот и ответ на один из вопросов.
– Иди домой. Подстриги лужайку.
– Уже подстриг, – сказал Ральф, поднявшись из-за стола. – На очереди уборка в подвале.
– Вот и займись. – Геллер помедлил в дверях своего кабинета. – И, Ральф… Мне очень жаль, что все так получилось. Мне действительно очень жаль.
Все только это и говорят, подумал Ральф, выходя в послеполуденный зной.
9Юн позвонил в четверть десятого вечера, когда Дженни была в душе. Ральф все записал. Информации было не так уж много, но достаточно, чтобы навести на весьма интересные размышления. Уже через час Ральф лег в постель и заснул глубоким, нормальным сном – впервые с того злополучного утра, когда Терри Мейтленда застрелили на ступенях здания суда. Он проснулся в четыре утра, вырвавшись из сновидения, в котором молоденькая девчонка яростно потрясала кулаками, сидя на плечах своего парня. Ральф резко сел на кровати, все еще в полусне. Он даже не понимал, что кричит, пока испуганная жена не схватила его за плечи.
– Что с тобой, Ральф?
– Не бретелька! Цвет бретельки!
– Ты о чем? – Она снова встряхнула его за плечи. – Тебе что-то приснилось? Что-то плохое?
Я верю, что за каждой мыслью в моей голове стоит еще дюжина мыслей, о которых я даже не подозреваю. Именно так она и сказала. И этот сон – который уже забывался, растворяясь в беспамятстве, – был как раз из таких.
– Я ухватил эту мысль, – сказал он. – Во сне я ее ухватил.
– Какую мысль? Что-то связанное с Терри?
– Что-то связанное с той девушкой. Бретелька ее бюстгальтера была ярко-желтой. Но не только бретелька. Было еще что-то желтое. Во сне я
