Задумчивая Света не запоминала, куда ее ведут, слепо следуя за проводницей. Очнулась возле громоздкого вендингового автомата. На секунду ей показалось, что регистратор сейчас заставит ее прикупить воды или шоколадку, но та обогнула автомат и толкнула неприметную дверь с табличкой «Камера хранения». За ней обнаружилось маленькое тесное помещение: состоящие из множества ящичков шкафы до потолка, маленький столик. Девушка вручила Свете компактную пластиковую корзину.
– Здесь нужно оставить все личные вещи. Украшения, документы, кошелек, часы. Мобильный телефон тоже.
Регистратор положила на столик стопку бумаг и ручку.
– Сверху опись вещей. Заполните, пожалуйста. Далее два экземпляра договора и памятка пациента. Ознакомьтесь и, если возражений нет, подпишите.
– Во сколько начнется сеанс? – заполняя таблицу, спросила Света.
– Сейчас вам предстоит пройти небольшое тестирование. Эта процедура необходима, чтобы убедиться, что наша методика полностью для вас безопасна. Обычно это занимает часа полтора-два. Остальные участники прибыли чуть раньше и уже проходят обследование, но без вас сеанс не начнут. Не волнуйтесь, к вечеру освободитесь.
Она растянула алые губы в холодной профессиональной улыбке.
Оптимизм девушки-регистратора не оправдался. В совокупности, включая беготню по кабинетам и подготовку к обследованиям, потребовалось не меньше трех часов. Самыми простыми и понятными оказались тесты. Самым странным и каким-то космическим – электроэнцефалография. В шлеме с кучей датчиков, от которых змеями тянулись хвосты проводов, Света чувствовала себя подопытной мартышкой. Вспышки фотостимуляции, оставляющие перед взором быстро гаснущие черные пятна, необъяснимо тревожили ее. Она старалась думать о чем-нибудь не связанном с Антоном, о чем-нибудь отвлеченном – только бы не увидеть в расплывчатой черноте призрак гибких тентаклей из ночного кошмара.
Кое-что было хорошо знакомо. На тест Сонди она как-то раз наткнулась в Интернете. В памяти отложились черно-белые портреты людей, из которых необходимо выбрать два наиболее симпатичных и два наиболее отталкивающих. А вот тест Люшера, с выбором предпочтительных цветов, встретился впервые. Иногда это было даже интересно. Позволяло отвлечься от рутинных медосмотров. Впрочем, в институте, в отличие от Интернета, никто и не думал сразу давать расшифровки результатов. Сосредоточенные специалисты в медицинских халатах что-то корябали ручками в блокнотах, вносили пометки, переспрашивали, но сверх необходимой работы не общались. От нервов Света пару раз пыталась шутить в духе Насти, но и на шутки занятые медики не реагировали.
На некоторых исследованиях Света пересекалась с другими участниками. С одним из них, мужчиной с глубокими залысинами и бегающими глазками, она столкнулась на входе в кабинет ЭЭГ. Опустив голову, он выскочил в коридор, едва не задев Свету плечом. Со второй, эффектной блондинкой с миндалевидными глазами, они вместе заполняли анкету. На странные вопросы девушка отвечала с делано скучающим видом, но все же, нет-нет, да и принималась ожесточенно грызть ноготь большого пальца. Всем было немного не по себе, и, осознав это, Света немного успокоилась.
Я засыпаю сразу/более получаса/более часа.
После пробуждения я испытывал чувство паралича никогда/редко/часто.
Я хожу во сне никогда/редко/часто.
Я просыпаюсь среди ночи и долго не могу заснуть никогда/редко/часто.
Я боюсь однажды не проснуться…
«Всегда, – подумала Света. – С тех пор как умер Антон, я боюсь этого постоянно».
Однако вместо «часто» подчеркнула «никогда».
Изредка на обследованиях появлялся сам Степан Михайлович Лаберин. Он не заговаривал с пациентами. С медиками либо перебрасывался самыми общими фразами, либо начинал обсуждение таких материй, что неподготовленному человеку нечего было и мечтать без толкового словаря разобрать хотя бы половину терминов. В осмотрах не участвовал, но записи врачей просматривал придирчиво, хмуря густые брови. В его присутствии медицинский персонал принимался работать с двойным усердием.
Когда уставшая, проклинающая весь мир Света присела отдохнуть в коридоре, за окном уже сгущались сумерки. Голова трещала от миллиона вопросов, фотовспышек, гудения медицинского оборудования и скучающих голосов персонала. Хотелось спать, не осознанно, по-лаберински, а просто уткнуться лицом в подушку и провалиться в черное безмолвие. Жесткие и неудобные стулья не располагали к долгому отдыху. Света со вздохом встала, подошла к противоположной стене.
Картины, которые висели здесь, разительно отличались от тех, что она видела у стойки регистрации. На одной смутно знакомой репродукции четыре существа, раскрыв рты, пялились в низкое давящее небо. Света решила, что это мужчины. Существа были без штанов, но никаких половых признаков художник изображать не стал, так что ориентировалась она, скорее, на кряжистую основательность сидящих фигур и грубые черты лица. Рядом с «мужчинами» лежали длинные палки-посохи. Пустынная ровная местность в отдалении вспучивалась горными пиками. Мрачные тона угнетали, и Света поспешила перейти к следующей картине.
Вторую репродукцию Света узнала. Знаменитая «Сон разума порождает чудовищ». Света решила, что этому месту она подходит как нельзя кстати. Спящий мужчина, из которого полчищами вылетают летучие мыши и совы, наверняка казался Лаберину если не прекрасным, то крайне символичным изображением.
Позади кашлянули, обозначая свое присутствие. Света обернулась и с недоумением приподняла бровь. Давешний активист, донимавший профессора вопросами на лекции, покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину.
– Гойя крутой, да? По-моему, он очень тонко передал суть этой фразы, – парень провел пальцами по надписи на испанском в левом углу картины. – Вот это все – это демоны. Они как бы появляются из человека, у которого фантазия работает, а разум спит.
– Супер, – без энтузиазма сказала Света. – Об этом еще Кастанеда писал?
Вопреки ее ожиданиям, парень шпильку оценил. Улыбнулся открыто, кивнул, как бы засчитывая подкол.
– На самом деле это я на лекциях Степана Михайловича нахватался. Он столько лет эту тему изучает, у него все структурировано, и… Знаешь, на самом деле это здорово прочищает мозги. Раньше никогда с такой точки зрения не подходил: ну, картина и картина, мало ли их? И пострашнее видали. Но когда подумаешь, насколько тут все верно изображено, проникаешься к художнику уважением. Спящий разум утрачивает связь с реальностью и может породить каких угодно монстров. У индусов, например, весь наш мир – это проекция сна бога Вишну. Представляешь, сколько чудовищ он наплодил?!
– Это каких, например?
– Например, людей, – обезоруживающе улыбнулся парень.
«Он может и не голливудский актер, но определенно милый, – подумала Света. – Обаятельный, харизматичный, и язык подвешен. Улыбка классная, опять же…» На самом деле она уже давно поняла, что нахал ей нравится, и если симпатичных докторов в институте не найдется… что ж, надо же как-то выполнять заветы лучшей подруги? А еще от него приятно пахло каким-то мужским парфюмом. Не резко, а именно так, как нужно, чтобы уловить аромат и понять, что это не дешевый «Акс-эффект». Свете нравилось, когда мужчина следит за собой, при этом не зацикливаясь на внешности.
– Кирилл!
Представляясь, он протянул раскрытую ладонь. Это Свете тоже очень понравилось. Она не понимала всяких феминистских
