В попытке защититься от удара Немо сделал то, что сделал бы каждый на его месте: зажмурился.
Мгновение он стоял с закрытыми глазами.
Потом, очень осторожно, приоткрыл глаза самую чуточку. Совсем открыть их было бы чрезмерным риском. Однако даже из-под полуприкрытых век Немо увидел странное зрелище: автомобили неслись прочь, словно большие черные капли расплавленной пластмассы из исполинской промышленной машины. Идентичные габаритные огни уменьшались в размерах, идентичные антенны покачивались, идентичные номерные знаки мелькали один за другим.
Немо медленно обернулся. Зрелище бесконечного потока автомобилей, несущихся навстречу, заставило его снова зажмуриться. Однако через мгновение Немо отважился чуть-чуть разлепить ресницы и узрел то, что обычно видят лишь манекены на стендах по испытанию прочности автомобилей: «пежо» за «пежо» неслись ему навстречу.
Немо поглядел вниз. Там, где машины пересекали его тело, происходило нечто странное. Сперва Немо показалось, что его собственное туловище стало бестелесным, голографическим. Однако, когда он взглянул снова, прозрачными были уже машины, а его тело — единственно реальным. Немо попытался свести картину воедино, но она рассыпалась. Невозможно было понять, где кончается реальное и начинается призрачное.
— Ой! — сказал он. — Мама родная! Клинити!
Клинити, которая стояла на тротуаре, держа на руках Шмурфеуса, словно непомерно увеличенное боа, посмотрела прямо на него.
— Немо! — крикнула она. — Я ошиблась. Ты — Никто!
— Мне это не нравится! — возопил Немо. — Я их боюсь! Клинити, помоги!
Однако их перебил зловещий голос, который Немо сразу узнал: это был первый адепт, тот самый, что допрашивал его несколько дней назад, а сегодня подстерегал в зубоврачебной клинике. Он стоял в нескольких ярдах от Шмурфеуса и Клинити, а за спиной у него — другой адепт. Еще двое подошли и встали за первыми двумя.
— Прославленная Клинити! — взревел первый адепт, перекрывая рев автомобилей. — Какая честь! А что у нее на плечах? Соболь? Чернобурка? Нет, мне кажется, это непобедимый Шмурфеус. Два зайца одним выстрелом!
Немо, застыв от ужаса, переводил взгляд с четырех адептов на одинокую Клинити, придавленную обмякшей тушей Шмурфеуса. Как ей с таким грузом одолеть даже одного адепта, не говоря уже о четырех? Сумеет ли она убежать? И куда?
Клинити на мгновение встретилась с Немо взглядом. Колени ее начали сгибаться, как будто бремя, буквально и метафорически, сделалось непосильным и она собирается сложить Шмурфеуса к ногам адептов, словно военный трофей.
Первый адепт шагнул вперед. Его лицо выражало крайнюю степень торжества, которую способна испытать машина.
И тут Клинити распрямила колени и прыгнула. Одним грациозным движением она наступила на щель для писем, как на промежуточную опору, и вскочила по почтовый ящик. Потом, практически сразу, прыгнула в пространство.
Немо поднял лицо, пытаясь проследить ее траекторию. В какую-то секунду Клинити пронеслась между ним и солнцем, вызвав краткое локальное затмение. Тут-то Немо и понял, что она задумала.
Он не успел даже вскрикнуть. Острый модный каблучок ее правой туфли опустился Немо на лицо. Левый обрушился на плечо.
На мгновение, слишком краткое, чтобы технически считаться мгновением (правильнее было бы говорить о полу- или четвертьмгновении), Немо придавила сокрушительная тяжесть Клинити. В следующий миг давление отпустило; Немо заорал «А-а-а!» и начал заваливаться на спину. Он успел увидеть снизу, как Клинити пролетела над ним и благополучно приземлилась на другой стороне улицы. И тут его затылок вошел в соприкосновение с асфальтом.
Немо видел над собой призрачный мир голографических выхлопных труб, нереальных колес, эфемерных, проносящихся сверху автомобилей. Лицо саднило, плечо болело, мысли мешались. Однако инерция падения придала ему ускорение, и он сумел откатиться подальше, прежде чем неуверенно встать на ноги.
Немо был за пределами потока машин, но только самую малость. В сантиметрах от его груди неслись крылья, дверцы и спойлеры. Он видел четырех адептов на другой стороне улицы: те с досадой смотрели на Клинити, которая прижимала к уху Шмурфеуса телефонную трубку. Ярость на лицах адептов мешалась с недоумением: они явно не могли взять в толк, как ей удался этот прыжок.
С упоением, которое лишь отчасти компенсировало боль в разбитом лице и вывихнутом плече, Немо понял, что адепты его не видят. Он и впрямь Никто!
Яростное недоумение на лице первого адепта сменилось обычной яростной яростью.
— Мистер Эвримен! — заорал он, впервые заметив Немо.
Боковое зеркало проносящегося «Пежо-308» задело Немо левую руку. Удар крутанул его на сто восемьдесят градусов и отбросил к ногам Клинити. Немо упал, сжимая руку и вопя от боли.
Вставая, он увидел, как четыре адепта в ярости таращатся по другую сторону нескончаемого потока машин.
— Ну же, Немо, — торопила Клинити.
— Моя рука, — захныкал он. — Моя левая рука. И правое запястье — я повредил себе запястье этим дурацким пистолетом. И лицо. Ты наступила мне на лицо! Даже разрешения не спросила! Не говоря уже о плече. И я ударился затылком об асфальт...
Тут телефонная трубка прижалась к его уху. Внутри защекотало, и Немо перенесся на «Иеровоам».
:+(Как приятно снова оказаться в реальном мире, оставив все виртуальные увечья в Мак-Матрице!.. И впрямь, когда Клинити и Шмурфеус целые и невредимые встали с кресел, Немо почувствовал, что жизнь действительно хороша.
— Что я говорил, — произнес Шмурфеус своим реальным, не изувеченным ртом. — Я убеждал вас, что он — Никто.
Немо расплылся в улыбке. Он чувствовал себя на вершине блаженства.
— Шмурфеус, — сказала Клинити, — ты был прав. Прости, что усомнилась в тебе. Он и впрямь Никто.
— Конечно, — самодовольно произнес Шмурфеус.
— Все-таки я сумел, да? — сказал Немо. — Фантастика. И как только мне удалось стоять в потоке машин?
— Система не узнала тебя. С точки зрения МакМатрицы ты перестал существовать. Ты поверил, что ты — Никто, и стал им.
— Но ты все-таки меня видела.
— Я, — гордо отвечала Клинити, — не система.
— И все-таки одна машина задела меня зеркалом заднего вида, — напомнил Немо. — Обошлась со мной как с реальным.
— Это случилось в то мгновение, когда адепт тебя узнал. До тех пор он тебя не видел, точно так же как машины не реагировали на твое присутствие. Вот так и должно было получиться вчера. А тут он вдруг тебя увидел — может быть, ты снова начал думать о себе как о личности.
Немо вспомнил свою гордость, свое упоение и промолчал.
— Трудно быть Никем, — чуть сконфуженно произнес он после паузы.
— И все-таки тебе многое удалось, — весело сказала Клинити. — Несколько секунд никтошества в критический момент. Прости, что сорвалась и наорала на тебя.
— Ничего, — сказал Немо с замиранием сердца, — не переживай. Знаешь? Может, то, что ты
