Может, и нам пора от них отвернуться.
– Я видел трансляцию. Ты хорошо справилась… – Светло-голубые глаза Коула сужаются. Словно он что-то понял. – Они не предупредили тебя, да? Иначе ты бы не согласилась участвовать в этом фарсе.
Я качаю головой и прикусываю губу. Я не настолько доверяю своему голосу, чтобы что-то говорить.
Руки Коула сжимаются в кулаки.
– Они используют тебя, Кэт. Вот что они делают. Они используют тебя, и им плевать на твои чувства. Но ты не должна им это позволять. Мы можем уйти отсюда в любой момент. Просто скажи, что мне сделать.
– Нет… – начинаю я и замолкаю, потому что не знаю, что сказать.
Я даже не понимаю, что здесь делаю – почему в самый ужасный момент в моей жизни все, чего мне хотелось, оказаться в объятиях Коула. Я знаю, что внутри меня как будто что-то висит на ниточке и тянется к нему каждый раз, когда он оказывается рядом. Знаю, что он единственный, с кем ощущаю себя так правильно, и если я не скажу ему об этом сейчас, то не скажу никогда.
– Кэт, что тебе нужно?
Я прикусываю губу, чтобы призвать все свое мужество, подхожу к нему и скольжу руками по его груди.
– Мне нужен ты.
На мгновение повисает тишина, а затем в его глазах отражается осознание сказанных мной слов. Он всматривается в меня, словно пытается понять, вру я или нет. Что-то вспыхивает на его лице – сомнения, опасения, – а затем он наконец встречается со мной взглядом.
Это как удар молнии.
И совсем не напоминает те неловкие, неуклюжие моменты, которые мы разделили с Даксом. Это грубая и неистовая энергия, от которой потрескивает воздух. Весь мир сжимается и сворачивается в маленькую точку, которая мерцает в глазах Коула.
Он просто смотрит на меня, так близко, так неподвижно. Ждет, пока я выстрою мосты, чтобы преодолеть пропасть, которая лежит между нами. Гравитация снова меняется, подталкивая нас ближе, и я позволяю ей перенести меня через эту пропасть. Дрожащей рукой я обхватываю его шею, закрываю глаза и прижимаюсь губами к его губам.
Долю секунды это напоминает поцелуй с камнем. Коул превращается в статую чистейшей стойкости. И меня внезапно охватывает ужас – я оказалась не права, он не хочет меня. Потрясение сковывает мое тело, но тут он оттаивает, и его руки обвиваются вокруг моей талии.
С его губ срывается низкий стон тоски и желания, а затем он яростно целует меня в ответ. Его вкус – соль и пот. А запах пропитывает все мои чувства, и мои мечущиеся, безумные мысли превращаются в неразличимый гул.
И это правильно.
Прикосновения, вкус и запах остаются на моем сердце, которое прекрасно подходит для этого. Его грудь прижимается к моей. Его пальцы впиваются в мою спину. А мои плечи словно созданы для его объятий.
Я разрываю поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, и он обхватывает мое лицо одной рукой.
– Кэт… – начинает он, но мне не хочется говорить.
Нам сейчас и не нужны слова. Я хочу лишь чувствовать его губы на своих губах, а его руки на своей коже. Я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе, заставляя его губы раскрыться для поцелуя.
Это так удивляет его, что на мгновение он уступает мне, но затем из его горла вырывается рычание. Он толкает меня бедрами, и мы отступаем, пока не доходим до кровати, на которую падаем вместе, потому что я все еще стискиваю в руках его рубашку.
– Я хочу тебя, – дергая за ткань, шепчу я.
Его рубашка отлетает в сторону, осыпая нас облаком сверкающих нанитов. Свет отражается от шрамов на его груди, и я, толкнув его на спину, одариваю поцелуями каждую жесткую линию, врезавшуюся в его кожу.
Стон срывается с его губ. Он тянет меня к себе, чтобы поцеловать вновь, и его руки скользят под мою майку.
– Ты такая красивая, Кэт. – Он падает обратно на подушку, рассматривая меня. – Ты даже не представляешь, какая ты красивая.
Я закрываю глаза, выгибаю спину и хватаюсь за нижний край топа, чтобы снять его, как раздается стук в дверь.
Я замираю.
Возбужденный и полуголый Коул так быстро вскакивает с кровати, что его движения сливаются в одно пятно, а я оказываюсь на кровати. И прежде чем мне удается сесть, он уже стоит между мной и дверью, сжимая в руке пистолет.
Раздается еще один стук, а затем внизу двери открывается маленькое металлическое окошко, и на пол падает завернутый в бумагу сверток. По коридору разносится эхо шагов и медленно стихает вдали. Коул опускает пистолет на стол и поднимает сверток.
Он вертит его в руках и разрывает бумагу, внимательно осматривая содержимое, прежде чем передать мне.
– Это для тебя.
– Для меня?
Я забираю сверток. Мне на колени падает белый хлопчатобумажный халат, тапочки и какая-то серебристая ткань, которая ощущается как вода. Под ними лежит записка от руки.
«Надень это перед процедурой. И если не хочешь, чтобы на тебя смотрели, переоденься в ванной. Новак».
Я резко поднимаю голову и осматриваю углы под потолком.
– Коул, здесь есть камеры?
Он неловко переступает с ноги на ногу.
– Эм, да.
– Почему ты не сказал мне об этом? Я собиралась раздеться.
Он потирает шею.
– Ну, я был немного увлечен тем, что ты… ну, собиралась раздеться.
Я впиваюсь в него взглядом. Мне хочется злиться, но я никогда не видела кого-то настолько красивого, как он, с румянцем на щеках и мертвыми нанитами в волосах.
– Господи, Коул.
Я встаю, сжимая ткань с халатом в руках, и чувствую, как покалывает кожу в тех местах, где он целовал меня. Еще секунду назад это казалось правильным, но теперь меня охватывает смятение. Я уже не знаю, зачем пришла сюда и во что втягиваю нас.
Я вот-вот умру, а он вот-вот потеряет меня. Мне не стоило приходить в его комнату. Я не должна была позволять этой слабости взять надо мной верх.
– Мне нужно идти.
– Кэт, подожди. – Он берет меня за руку. – Прости меня. Я должен был сказать тебе о камерах. И собирался это сделать, клянусь.
Я качаю головой:
– Дело не в этом. А в процедуре, папе и всем остальном. И я не очень хорошо соображаю сейчас. Мне не стоило приходить сюда. Это было большой ошибкой.
– Но не для меня. – Он подходит ближе и обхватывает мое лицо рукой.
Мне на глаза попадается скетчбук на полу.
– Да? Так почему же ты смотрел на свои рисунки Цзюнь Бэй, когда я пришла?
– Не смотрел. – Он наклоняется и поднимает скетчбук. – Вернее, я смотрел не на нее.
Он раскрывает один из разворотов где-то ближе к концу, и на меня смотрит девушка с выразительным и проницательным взглядом. Ее рот слегка
