Как это – за счет герцогства? Нет, так нельзя! Это неправильно! Я возмущенно посмотрела на жениха. Я урон собираюсь ему наносить, а не герцогу!
– Как это – за счет герцогства? – возмутилась и «инора Маруа». – Какое отношение имеет ваша свадьба к герцогству?
– Самое прямое, – невозмутимо ответил жених. – Я в нем не последний человек. С этим вы спорить не будете?
– С этим спорить не буду. – «Инора Маруа» смерила неприязненным взглядом противника. Совсем не женским взглядом. – Но оплата вашей свадьбы из герцогской казны – прямое воровство.
– С чего бы? – усмехнулся лорд Эгре. – Если герцог не будет возражать, а он возражать не будет, воровством это назвать нельзя.
Я похолодела. Если герцог не будет возражать, значит, либо его дни уже сочтены и Эгре уверен, что преемник согласится с такой необычной тратой, либо герцог полностью подконтролен главе своей безопасности. Второе даже вероятнее: не замечают же родители странностей в поведении своего сына? «Инора Маруа» зло смотрела на моего жениха, тот отвечал небрежной улыбкой со странным прищуром. Ой, сейчас доприщуривается! Он же и догадаться может, кто там под личиной сидит. Нужно срочно отвлекать!
– Анри, – заворковала я и взяла его под руку, – я сварила для вас варенье, представляете? Сама, лично, от и до. Вам непременно понравится.
– Еще бы мне не понравилось. – Он отвлекся от созерцания моей компаньонки и переключился на меня. – Уверен, все, что сделано вашими ручками, – прекрасно. – Эгре поднял мою свободную руку, ту, которой я за него не держалась, и поцеловал ее.
– Вы мне льстите, Анри.
Руку мою он не отпускал, да и поцелуй был отнюдь не для приличия, так что я смутилась в этот раз по-настоящему. Руку отобрала, схватила колокольчик и лихорадочно им затрясла, чтобы подошел кто-нибудь из прислуги. Тут же заглянула Марта. Наверное, стояла перед дверью и подслушивала.
– Марта, принеси, пожалуйста, чай для наших гостей.
– Ты такая заботливая, – напомнил о себе Гастон.
Я посмотрела на «инору Маруа». «Она» была мрачней грозовой тучи. Сейчас как разразится гневными обвинениями и себя выдаст. Наверняка тоже уверен, что родители под контролем. Но пусть лорд Эгре не думает, что ему все сойдет с рук: и пользование герцогским доверием, и пользование герцогской казной. Сейчас я его накормлю вареньем, и посмотрим, кто кого.
– Клодетт, можно вас попросить принести варенье из моей комнаты? Мне не хотелось бы оставлять Анри даже на миг, он и так не радует меня продолжительными визитами.
Я сделала большие глаза Бернару, намекая, что еще немного – и он себя выдаст.
– С удовольствием, Шанталь, – мрачно ответил маркиз и пошел к выходу, выразительно шурша юбками с этаким аристократическим презрением к оставшимся в гостиной.
Нет, все же иллюзия у него получается мастерски, особенно когда не забывает про все нужные составляющие и правильное поведение. За такой проход и настоящей иноре Маруа было бы не стыдно.
Бернар с вареньем задерживался, Марта с чаем тоже, пришлось мне и дальше отвлекать жениха в одиночку и безо всяких подручных средств. Выбрала я беспроигрышный вариант – погоду, в деталях описала сегодняшнюю, перешла на вчерашнюю, с нее плавно перетекла на позавчерашнюю. Беспокоило то, что слушал меня только Гастон, время от времени радостно поддакивавший, лорд Эгре же отделывался короткими «Да, дорогая», «Шанталь, вы правы» и «Вы так наблюдательны». Поскольку эти выражения были не всегда к месту, я решила, что он меня не слушает, а думает о чем-то, потенциально опасном для нас с Бернаром. Уж не заподозрил ли он что-то по поведению Бернара? Все же кем-кем, а идиотом мой жених не был. А жаль…
Марта и «инора Маруа» появились одновременно. Возможно, Бернар просто выжидал, будучи уверенным, что лорд Эгре не захочет давиться вареньем без чая? Экономка в гостиной не задержалась: мой жених ее по-прежнему пугал. Разливать чай пришлось мне самой. Лорд Эгре удобно устроился на диванчике и задумчиво посматривал на «инору Маруа». Выражение его лица мне ужасно не нравилось. В конце концов, он мой жених и должен смотреть на меня, а не на свою любовницу, тем более – бывшую, пусть даже у нее в руках варенье, на которое я возлагала столько надежд. Вазочку я забрала и приступила к завершающему этапу плана, не забывая при этом обворожительно улыбаться. Надеюсь, обворожительно, ведь мой жених в этот момент мне почти нравился.
– Вот, Анри, смотрите, специально для вас приготовлено. – Подумала и добавила: – С магией и любовью.
– Не слишком-то вы меня любите, – он с большим сомнением смотрел на содержимое вазочки и не торопился пробовать. – Если количество прямо пропорционально любви…
– Не количество, а затраченные усилия, – возразила я. – Делал ли кто-нибудь специально для вас варенье с помощью магии? Уверена, что нет. Вы попробуйте, вам непременно понравится.
Но он почему-то пробовать не хотел, даже ложечку в руки не взял. Тянуть не стоило: приглядится – и весь наш план пойдет прахом. Все нужно делать самой, вот незадача…
– Анри, хотите, я вас покормлю? – заворковала я и собрала половину содержимого вазочки на чайную ложечку. – Мне будет необычайно приятно.
В этом я не лукавила. Мне действительно было бы приятно лично впихнуть ему в рот зелье или влить, благо запас у нас оставался. А если вдруг Эгре не хватит варенья, чтобы влюбиться, можно попробовать добавить в чай…
Я поднесла ложечку ко рту жениха, но он и не думал открывать рот. Посмотрел на содержимое с этаким прищуром, потом – укоризненно – на меня:
– Шанталь, вы серьезно считаете, что я это съем?
– Варенье очень вкусное, – делая вид, что ничего не понимаю, ответила я. – Мы с Клодетт его пробовали и непременно доели бы, если бы я не вспомнила про вас и не решила порадовать.
– Клодетт, вот от вас я такого не ожидал, – насмешливо сказал лорд Эгре и опять посмотрел на мою компаньонку. – Вам не кажется, что такие методы незаконны?
Я обиженно надулась, положила ложечку назад в вазочку и приготовилась заплакать, если будет необходимость. Вытащила из рукава платочек, припасенный на такой случай, и к глазам приложила.
– Варить варенье для женихов незаконно? – высокомерно спросила «инора Маруа». – Впервые об этом слышу. Девочка так старалась, так хотела вас порадовать, а вы ее обижаете. Знали бы мы, что все так обернется, доели бы сами.
– Очень вкусно. Зря отказались, дядюшка, – подал голос Гастон.
Вазочка была пуста. Он не только съел все, что там было, но и тщательно выскреб с донышка остатки: на стенках-то им неоткуда было взяться, слишком мало осталось варенья после нашей с Бернаром дегустации.
– Гастон, как ты мог!
Я чуть не расплакалась. Столько труда – и все насмарку. Надо же, чуть-чуть отвлеклась, и уже все слопали. Нет, монахини говорили, что с
