— Пойдем, — согласился я.
— Ага, сейчас.
Лида вышла из гостиной. Я встал из–за стола и заходил по комнате, ожидая. Достал суазор, просмотрел новостную ленту. Букет роз, оставленный и забытый, лежал на журнальном столике у двери.
Лида появилась спустя несколько минут.
Она надела зеленую кофту с короткими рукавами и мини–юбку — в этой одежде она была похожа на студентку, которая идет на свидание с сокурсником.
— Не холодно будет? — спросил я.
— Мне показалось, там тепло. Но ты прав. Возьму–ка я куртку.
Лида вернулась в комнату. Я смотрел на цветы.
— Ну, так что? — послышался голос Лиды. — Идем?
Она повесила на плечо старую потрепанную сумку.
— Идем, — сказал я.
— Ой, цветы! Я и забыла.
Лида потянулась к букету, и я зачем–то схватил ее за руку. Она посмотрела на меня, ее глаза вспыхнули, но она тут же отвернулась, сжимая, как от досады, губы.
— Нет!
Я привлек ее к себе. Она не сопротивлялась, но смотрела в сторону, пряча глаза.
— Лида, — сказал я.
Похожая на портфель сумочка упала на пол, соскользнув с плеча.
— Лида, — повторил я, — что с нами не так?
— Не надо, — прошептала она.
Я обнял ее и поцеловал в шею. Лида сразу напряглась и попыталась вырваться. Толкнула меня в грудь. Ее трясло.
— Даже если это всего два месяца… — пробормотал я. — После стольких лет… Даже если мы…
— Я сказала — нет! — крикнула Лида и яростно отпихнула меня обеими руками.
Я отшатнулся, потеряв равновесие, уперся спиной в журнальный столик и схватился за его столешницу, чтобы не упасть. Столик резко заскрипел и сдвинулся, а букет роз повалился на пол, к ее ногам.
— Уходи, — сказала Лида.
— Прости, — сказал я.
— Уходи! — крикнула она и подняла сумку.
Цветы лежали на полу.
Я хотел ей все объяснить, оправдаться, но — молчал. В плотном прогретом воздухе висела пыль. Дышать стало тяжело. Я повернулся к двери и с силой дернул за ручку. Мне нужен был воздух. От духоты кружилась голова.
Дверь не открывалась.
— Сейчас…
Лида потянулась к замку и наступила на букет — один из стебельков переломился, и она вздрогнула, как от боли, точно острые шипы прокололи ей ступню.
Я схватил ее за руку и с силой притянул к себе.
— Ты… — прошипела Лида.
Она часто дышала, лицо у нее раскраснелось.
— Заткнись, — сказал я.
Она ударила меня ладонью по щеке, ткнула коленом в бедро, но я ее не отпускал. Глаза ее блестели от слез, она закусила нижнюю губу, как будто ей приходилось терпеть невыносимую боль, снова попробовала вырваться и — вдруг прижалась ко мне.
А я ее отпустил.
— Я не люблю тебя, — сказала она.
Она дрожала, обнимая меня за шею. По щекам ее стекали слезы.
— Я знаю, — сказал я.
21
Окно было распахнуто настежь.
С улицы доносился усталый вечерний гомон, отрывистые гудки машин и ритмичные, как пунктир, сигналы светофоров. Ветер приносил воздух с запахом жженой резины и раскачивал створку окна, пытаясь сорвать ее с петель.
Город умирал, захлебываясь в собственном крике.
Небо медленно смеркалось с востока, солнечный свет тускнел, догорая в стеклянных стенах и окнах, и с высоты в сотни километров на город спускалась ночная темнота.
Букет роз — черенок одного из цветков надломлен между шипами — стоял в пластиковой вазе, которую забыли наполнить водой. Бутоны вздрагивали и качались в порывах ветра, сталкиваясь и распадаясь, теряя лепестки. Тени от поездов иногда проносились по комнате, соскальзывая со стен и пролетая над полом, перемежаясь с последним солнечным светом — напоминая о том, что время не остановилось, что каждая секунда приближает нас к темноте.
Простыня сбилась, одеяло скинуто на пол.
Лида лежала у меня на груди. Она не спала, но глаза ее были закрыты, и дышала она ровно и спокойно, как во сне, когда тебе ничего не снится. Я гладил ее по волосам, и она улыбалась.
— Мне до сих пор кажется, что мы летим куда–то, — прошептала Лида. — Что все вокруг движется.
— Земля движется, — сказал я.
— Да. — Лида приподняла голову. — Это наш с тобой космический корабль. Только очень медленный. Так что полет…
— Лида, — сказал я, — Лида, слушай, я…
20
Я ждал темноты.
Обломок антенны приятно оттягивал правый рукав, слегка покалывая острым концом кожу.
Я лежал с закрытыми глазами, закинув за голову руку, чувствуя через сомкнутые веки, что в комнате еще горит свет.
За мной следили.
Я подумал — если Таис решится сейчас зайти, чтобы сделать укол или рассказать очередные бредни, то наверняка заметит этот обломок в рукаве.
Я повернулся лицом к стене и сжался, защищаясь от света. Я чувствовал спиной, как камера просверливает меня электрическим взглядом.
— Таис, — простонал я, не открывая глаз, — Таис, выключи свет. Я очень хочу спать.
— Что? Ты серьезно?
Я обернулся, уставившись в оглушающую белую пустоту.
— Я…
19
Лида села на край кровати и отвернулась. Я наклонился к ней, провел пальцами по ее плечу.
— Ты серьезно? — спросила она. — Думаешь, так можно?
