— Сейчас, — сказал пилот.
Он нажал кнопку на приборной панели, и сигнализатор замолк, однако мне всё слышался слабый, как эхо, звон, доносившийся со всех сторон.
— Результаты двух диагностик не совпадают, — вздохнул пилот. — Более того…
Он с силой зажмурил глаза и снова посмотрел на экран, где один из зеленых огней сменялся на красный и тут же вновь становился зеленым, как будто вычислительная машина сама не могла определиться.
— Более того, двигатель еще работает. По главному энергетическому контуру даже видно…
— Да не может такого быть! — крикнул штурман. — Проблема в самом модуле диагностики! Проверка через нейроинтерфейс тоже ничего не показала.
— Так, но… В любом случае может потребоваться перерасчет программы ку…
— Да какой к черту перерасчет! Ускорение — ноль. Нет ускорения! Мы в дрейфе!
— Так. — Пилот поморщился и прижал ко лбу ладонь. — Но без модуля диагностики… Так. По протоколу мы должны связаться с центром.
Лида напряженно смотрела на меня, но не говорила ни слова.
— Еще раз диагностику? — спросил я.
— И что? Что это даст? У нас уже есть… — запротестовал штурман.
— Давайте! — подхватил первый пилот. — Еще раз диагностику! Сверим результат. Или есть другие варианты?
Штурман сделал неопределенный жест рукой.
— Какой бы ни был результат, это ничего не изменит. У нас уже есть проблема.
Но первый пилот все равно включил диагностический режим.
— Другие варианты? — повторил он и вдруг вцепился в подлокотники кресла, пытаясь приподняться; ремень безопасности впился ему в грудь. — Кто отвечает за состояние этой системы?! Почему она…
— Давайте успокоимся, — послышался голос Лиды. — Пройдет проверка и…
Я не понимал, что мне делать.
— Так, — пробормотал первый пилот, глядя на экран. — Теперь все в порядке. Двигатель отключен, ускорение — ноль. Значит, так…
— В четвертый раз продиагностируем? — осклабился штурман. — А то, может, оно по нечетным только…
— Хватит! — одернул его первый пилот. — Я здесь принимаю решения! Двигатель отключен, ускорения нет! Неполадки в модуле автоматической диагностики. Об этом я сообщу в центр. Пока все проверки вручную…
— Да какая разница — вручную или нет? — перебил его штурман. — Мы считываем данные с тех же шин. Очевидно же, что это…
— Пока все проверки вручную, — повторил первый пилот. — Плановое дежурство — я уже говорил. Остальные — свободны. Вернее… Так. А я пока…
Пилот замолчал, прокашлялся, прикрыв рот, и отвернулся от терминала.
— Есть возражения? — спросил он.
— Все свободны, все хорошо? — передразнил его штурман. — Я считаю, мы не можем продолжать полет. Это экстренная ситуация. У нас проблема с диагностикой. Что там еще будет? Сначала двигатель, потом система жизнеобеспечения.
— Это решение примет центр, — сказал первый пилот. — Мы пока ничего сделать не можем.
— Так связывайся!
— А ты чего молчишь? — обратился ко мне первый пилот. — Как воды в рот! Нам нужно принять решение!
Но я все никак не мог собраться с мыслями.
— Ладно, — сказала Лида. — Разбирайтесь тут пока, а я…
Она скинула с себя ремень, оттолкнулась и, вытянувшись, как пловчиха, заскользила в открытый коридор.
— Ты куда? — спросил я.
— Голова просто раскалывается. Я на секунду.
— Подождите, — сказал пилот. — Мы все решим. — Но Лида уже исчезла в открытом люке.
— Связывайся! — крикнул штурман.
— Ладно, — согласился первый пилот. — А вы… — Он раздраженно посмотрел на меня. — Подключайтесь уже, какого черта? Сколько раз надо повторять?! Дежурство никто не отменял!
Пилот раздраженно дернул за лямку ремня, давившего ему на грудь.
— У нас экстренная ситуация! Подключайтесь все! По протоколу! Постоянная проверка всех систем!
Я в спешке активировал терминал и откинулся на спинку кресла. Мне послышался слабый гул, как от системы воздуховодов, доносившийся из черных прорезей головного устройства в центре триптиха. Я принялся считать — шепотом, едва заметно двигая губами, — как первый пилот перед началом ускорения с земной орбиты.
Десять…
Восемь…
(Я пропустил одну цифру.)
— …что связь с Землей? — раздался чей–то голос слева.
— …непонятно, — прозвучал ответ. — Видимо, просто…
Пять…
Четыре…
— …и что в таком случае? — Я узнал голос штурмана.
Два…
Один…
И…
И стремительная волна тьмы мгновенно смела все вокруг.
Нейроинтерфейс воспринимался не так, как обычно — я не падал, я летел в пустоте, я чувствовал свое тело, я дышал, я ощущал течение времени. При этом непонятная сила выталкивала меня наружу, пыталась вернуть на поверхность, в обычный мир.
В окружающей темноте неожиданно прорезался болезненный свет.
Я не хотел смотреть на него и закрыл ладонью глаза, однако свет просачивался сквозь пальцы. Он становился ярче с каждым мгновением, прожигая меня потоком фотонов. Я подумал, что не могу так ощущать себя во время нейросеанса, и ослепительная пустота накрыла меня с головой. Мне послышались голоса, крики — искаженные, как лучи, проходящие сквозь скопление газов. Головокружительное зарево притягивало к себе.
Я закричал сам — и не узнал собственного голоса.
В следующую же секунду я оказался в рубке. Непонятная сила вдавливала меня в кресло.
— …как мог включиться?
— …отрубить… главная магистраль…
Я с трудом различал слова.
— Что произошло?! — заорал кто–то. — Вы говорили, что ускорение…
— Сбой… — Штурман закашлялся, проглатывая слова. — Какой–то сбой в главной магистрали. Двигатель самопроизвольно переключается. Был выброс и…
Два человека так и не вышли из сети
