Доктор выключил панель, но было поздно. Все встало на свои места.
Отмахнувшись от воды, Харв отер губы салфеткой:
— Этот человек….
— Корпус, месье Бойер, корпус.
— Этот человек, как он оказался у вас?
— О, вы же знаете, как происходит пополнение — должно быть что–то случилось, какая–нибудь авария. — Отстраненный взгляд Этьена выдавал активную работу с окулусом.
— Я видел его утром.
— Какой кошмар! Теперь я понимаю…
— Он был наводчиком на окраине. С ним работал его брат — или не брат — накачанный такой молодец. Совсем как номер три.
— Совпадение.
— Я могу проверить. Если будет след от укола…
— Вы нездоровы.
— Со мной все в порядке. Верните трупы на экран, черт вас дери! — потребовал Харв, пробуя включить свой окулус.
— Не выйдет, месье Бойер, — грустно сообщил Этьен.
Харв не сразу понял, что последнее относилось к окулусу. А когда сообразил, его охватил страх.
— Выпейте воды, и перейдем в соседний кабинет.
— Я никуда с вами не пойду!
— Не драматизируйте, пожалуйста. Сядьте.
Когда Этьен Легофф переставал любезничать, становилось заметно, что он не молод. Его вневозрастное гладкое лицо наверняка пережило не одну пересадку кожи.
— Перво–наперво, хочу, чтобы вы поняли, месье Бойер, — мы глубоко ценим вашу преданность моральным нормам нашего общества. Именно такой реакции мы ожидали от вас.
— Вы — это кто?
— Моралитет, разумеется. Его основная, базовая составляющая, к которой в скором времени будете принадлежать и вы.
Этьен чуть склонил голову, демонстрируя шрам линии жизни.
— Десять лет с последнего обновления. Когда после пересадки ко мне подошли и все объяснили, я сам решил остаться куратором — по первой профессии преподаватель, сами понимаете. А вы, простите, кто по профессии?
— Врач. Педиатр.
— Отличный старт! Одновременно и работа с детьми, и врач — очень морально. И это благородное спасение бандита… скажите, вы правда не догадывались, что окулус нельзя отключить?
— Нет. — Харв опустил глаза, не в силах больше смотреть на гладкое лицо Этьена.
— Не переживайте, редко кто догадывается. Даже аморалы уверены, что для выхода из системы достаточно отключить окулус. Вас же не пугает слово «система»? Я имею в виду — все эти страшилки о всеобщем слежении каждого за каждым — ну вот они сбылись. И что? Свобода и справедливость практически для каждого! Нужно лишь следовать моральным нормам, созданным обществом. А разве бывает мораль без общества?
— Не знаю.
— Не бывает. Один в пустыне ты — Бог, альфа и омега. Но что если в одном лишь нашем центре четырнадцать миллионов богов? По каким правилам они должны существовать? Кто будет решать, что есть хорошо, а что плохо?
— Видимо, те, кто набрал больше всего «хорошо».
— Точно! Вы неплохо соображаете, месье Бойер. Так и должно быть — глупцы не срывают куш.
— Что же выходит, вы сами следите за каждым человеком, вернее, за его окулусом…
— Боже упаси! Автоматика. Не самый сложный из существующих на сегодня искусственных интеллектов. Оценивает мотивы и поступки, рассчитывает карму. Если возникают спорные вопросы — подключаются люди. Как в вашем случае, например. Но для большинства окулусов хватает и базовой программы плюс спам–фильтры от разных кармических побирушек.
— Но что случилось с таксистом и бандитом?
— Мне казалось, я все объяснил. Эти люди настолько ушли в минус, что для нашего общества их жизнь — прямая угроза. Вы же испытали это на себе, и, поверьте, вы не первая жертва.
— Они не хотели меня убивать.
— Это нападение стало лишь последней каплей и… признайтесь, в вас говорит не жажда справедливости, а врач. Врач, чей пациент погибнет, несмотря на все старания…
— Погибнет?! Черт! Они еще не…
— Сядьте!
Харв рухнул как подкошенный.
— Да, они пока живы. Но их уже приговорили. Расслабьтесь, мы учли вашу реакцию, она моральна.
Закрыв глаза, Харв боролся с тошнотой.
— Поймите, мы не можем хранить корпуса. Три часа — уже опасный срок, где набрать столько доноров? Молодых, относительно здоровых людей, которые погибли так аккуратно, что повредили лишь мозг? А потребности велики — людей, способных оплатить пересадку, больше, чем кажется.
— Ужасно!
— Ничуть. Думаете, на какие деньги оплачиваются привилегии моралов? Повышенные налоги низкокармовых не покрывают расходов — как только система перестает их устраивать, отморозки вырубают окулус и бегут на окраину. Эти люди сами выбрали свой путь. Их поведение — злонамеренно и аморально. Будет справедливо, если отведенный им срок проживет кто–то вроде вас, месье Бойер.
— Я не могу.
Голос показался чужим, гулким. Харв открыл глаза.
— Вам нужно успокоиться. — Этьен смотрел сочувственно и тускло.
Глаза Моралитета. «Нет, — перебил себя Харв, — не Моралитета. Сейчас это лишь искусственный интеллект. Не самый лучший к тому же».
— Нет. Мне не нужно успокоиться. И мне не нужно новое тело. Я просто не могу.
— Если вы так настроены — всегда можно взять денежный эквивалент операции. Или передать право на корпус кому–то, кто по достоинству оценит второй шанс. Но я советую вам не торопиться. Уже завтра, когда вы выспитесь…
— Погодите!
Этьен замолчал.
— Вы можете рассказать о номере третьем?
— Что именно?
— Ну, подозреваю, у этого человека астма. Если я выберу его… корпус, у меня не будет проблем?
— Месье Бойер, между нами, но ведь этот парень уже и так почти целиком пересобранный. В четырнадцать, при поддержке Моралитета, подростку из бедной семьи установили имплант с гибким дозированием, но приступы стали лишь сильнее. Он решил, что поможет полная смена бронхов. До этого был ряд операций попроще — на все это нужны были деньги. И добывал он их далеко не моральными методами. В общем, корпус в полном порядке. Проблема здесь. — Этьен постучал себя по лбу.
— Понятно.
Харв судорожно втянул воздух, встал, обошел стул. Хотел было снова сесть, но передумал:
— Я решил. Я отдаю свое право на тело номеру третьему.
Этьен застыл. Его чисто выбритый подбородок несколько раз дернулся вправо.
— Нет… Нет… Нет, — наконец он справился с собой. — Нет! Это невозможно.
— Почему же?
— Он приговорен. Его все равно убьют!
— Конечно, убьют, черт побери! — Харв не сдержался. — Отрежут голову — все как вы хотите! Но потом к этой голове пришьют новое тело.
— Это больная голова! Она испортит корпус!
— Не ваше дело.
— Да как вы… — Этьен запнулся, выдохнул и уже спокойно спросил: — Почему этот бандит, в конце–то концов? Неужели у вас нет больных или престарелых знакомых? Да первый попавшийся человек с нормальной кармой будет достойней пересадки!
— Вы не поймете.
— Куда мне, я ведь не врач.
— Не в том дело. Тогда, на окраине с этой булавкой в руках…
