В Сети прочел, что изначально «Мегакорп» занималась биотехнологиями. Слоган у них тогда был короче: просто одно слово: «ЖИВИ!»
А теперь, стало быть, решили к жизни немного радости добавить с играми.
Мне эти ребята понравились. И слоган понравился. С деньгами кинуть не должны.
Но Маришку я все равно радовать не спешил.
Сказать, конечно, сказал. Так, мол, и так. Очередную работенку подкинули. Недельку меня не трогай — занят буду позарез. Полное погружение.
Думал, подробности начнет выпытывать (это она умеет). Прильнет, ластиться начнет, глазки жалобные строить, губки дуть. Но все обошлось: Маришка даже обрадовалась.
— Я к маме тогда смотаюсь на неделю. У тебя будет полная свобода творчества! Туда сама доберусь, а в понедельник меня заберешь. Мама обещала дать нам с собой пол–огорода! Одна я столько не упру. И багажник проверь, чтобы пустой был. Не забудешь?
Собралась вмиг. Словно заранее рюкзачок припасла. Только что сидела со мной на кухне в атласном кремовом халатике — и вот уже в прихожей ключами звенит. Кроссовки, джинсы, ветровка. Рюкзак надеть успела.
А где же прощальные объятья и чувственный поцелуй?!
Меня увидела — левую руку за спину убрала.
— Чего это ты там прячешь? — спрашиваю осторожно.
— Только не обижайся, ладно?
— Да показывай уже!
— Лешенька, ты, наверное, не заметил, но у нас и на кухне кран подкапывает. А там не механика, прокладкой не отделаешься. Вот картридж. — Она вынула из–за спины синий пластиковый бочонок и поставила его на дощатую полку прямо над входной дверью. — Это родной, я проверила. Сам справишься? У меня электричка.
— Справлюсь, Мариш. Конечно! — прошептал я. Голос пропал куда–то. — Инструменты есть. А ты чего так шустро? Я ж не выгоняю.
— Это не я шустро, Леш. Это ты притормаживаешь. Мать заждалась, а отпуска осталось всего ничего.
— Беги тогда. Не задерживаю.
— Леш, контора–то серьезная? Не обманут, как в прошлый раз?
— Не должны.
— Повнимательнее будь. Я надеюсь на тебя! Борщ в холодильнике — доедай, чтоб не пропал. В морозилке две пачки пельменей. Все, побежала! — Она обняла меня, поцеловала и выпорхнула на площадку. Дверь захлопнулась.
Я смотрел на синий бочонок и чувствовал, что концепция поменялась. Сначала голос пропал, теперь слезы на глаза наворачиваются. Это ж неспроста. Будто навсегда Маришку потерял.
Предчувствие беды накатило и не отпускало.
Догнать? Вернуть? Авария впереди? Похищение? Мужики, конечно, на нее облизываются, но ведь даже ненакрашенная пошла. Засада не здесь. Ни одной здравой мысли. Только синий бочонок перед глазами стоит. Родной. Проверенный.
— Такие условия, Алексей Витальевич. Вы согласны? Определяйтесь!
Напротив меня трое менеджеров по персоналу утонули в шикарных мягких креслах, все в черных костюмах с фиолетовыми галстуками. Бейджи отсутствуют.
Меня тоже усадили в мягкое кресло. Только я не могу расслабиться и «утонуть», сижу как на иголках. Стараюсь быть внимательным.
У крайнего слева (зовут Андреем) на коленях — раскрытый чемоданчик. Судя по шелесту клавиш, в чемоданчике — ноут. Среднему (зовут Валентином) вообще все до лампочки. Даже глаза закрыл. Уснул, что ли? С самого начала встречи эти двое не проронили ни слова. Со мной беседует Евгений Борисович, самый толстый из троицы. Он–то мне всех и представил. Постарше коллег лет на десять. Потное крупное лицо, лысый, очочки в золотистой оправе, бородавка на правой щеке, второй подбородок (и уже намечается третий).
Между нами круглый стол на колесиках, на нем — контракт и ручка. В дальнем углу — тренога с камерой. Пишет весь разговор.
— Вас что–то смущает? Спрашивайте, для этого мы здесь. — Двое молчунов едва кивнули (Андрей — не отрываясь от чемоданчика, Валентин — не открывая глаз).
Десятый этаж так и не отремонтировали. Серые бетонные стены, пол, потолок. Даже двери в проемы не вставили. Только маячки успели закрепить, обозначая квадраты сантиметров по сорок. Плиткой, что ли, будут облицовывать? Глазу не хватает мешков шпаклевки, сложенных в углу. Сюда бы бригаду гастарбайтеров с правилами и шпателями. Самое то было бы. Зачем здесь люксовые кресла и столик? К чему дорогие костюмы с галстуками? Игра на контрасте? Эклектика? Минимализм? Или это западная мода и теперь все просвещенное человечество проводит собеседование именно так? Тест на стрессоустойчивость?
Какое уж тут смущение!
Контрактик тоже своеобразный подсунули, в рамках теста на стрессоустойчивость.
Я — само спокойствие. Воплощенная безмятежность! У меня даже слов нет, чтобы возмутиться.
Сценаристы у «Мегакорп» были свои.
Мне предложили работу бета–тестера.
Обычно их набирают бесплатно, благо желающих среди геймеров хоть отбавляй. Но корпорации понадобился я. Меня, видишь ли, порекомендовали достойные люди. Это уже не просто «концепция поменялась». Это революция. На олимп игрового бизнеса пришли новые боги, выгнали старых под зад коленкой и теперь устанавливают правила.
По–хорошему, я должен был отказаться, но у меня на глазах менялась индустрия. Прощелкаешь клювом, не сориентируешься — и вылетишь из бизнеса. Молодые–борзые займут все правильные места, а мне придется все начинать сначала. Больше никакие достойные люди словечка не замолвят. И кто будет платить ипотеку? За «Весту» еще кредит не выплатили. Останусь без денег, что тогда Маришка запоет? Хорошо меня жизни учить, когда холодильник полон. А на голодный желудок быстро концепция меняется. Тут и до разочарования в русской литературе недалеко. Стало быть (привет Франклу!), полная фрустрация жизненного смысла. Что тогда будет с моей фитоняшкой? Нетушки! Я решил держать руку на пульсе. Вот же оно, будущее компьютерных игр! Как тут откажешься?!
Нужно просто поставить подпись.
— Все в порядке. — Я потянулся к ручке.
— Секундочку! — Толстяк встал, поправил пиджак и подошел к столику. — Простая формальность. Продукт еще не доработан. У пользователя перед игрой появится рамка с предупреждением, а вас я должен предупредить устно под видеозапись. У технологии есть небольшой побочный эффект. Мы дарим людям радость, воплощаем их мечты, но, к сожалению, это не навсегда. Рано или поздно игрок возвращается в реальный мир, а наш мир, как вы сами знаете, несовершенен. Игроку снова хочется попасть в сказку, это естественное, понятное желание. Вы согласны?
— Разумно излагаете.
— С этим желанием не так–то легко справиться. У кого–то получается, у кого–то — нет. Сказка стоит денег. Мы специально планируем высокие цены, чтобы игроки почаще возвращались в реальность. Но нашу доброту поймут не все. Аналитики прогнозируют ломки и нервные срывы у определенной категории игроков. Неизбежны сравнения технологии с наркотиком и разного рода претензии. Нас будут обвинять во всех смертных грехах. Мы к этому готовы, но, надеюсь, вы поведете себя достойно.
— Я тоже надеюсь.
— Технология передается вам ровно на неделю исключительно для тестирования. Потом доступ к технологии
