– Да теперь-то ты можешь хоть каждую ночь туда ходить абсолютно бесплатно, – фыркнул кто-то. Хват вскинул голову, огляделся – казалось, он даже протрезвел слегка.
– Теперь могу, а толку-то? – буркнул он. – Мне тогда надо было.
– Теперь туда лучше не соваться – планетарий ведь с Зоопарком граничит, – отозвался подошедший к костру Петрович, – глядишь, как раз в Зоопарк утащат.
Хват мрачно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Данька измаялся от ожидания. Хвату, казалось, не до него было – говорили, что жена его снова расхворалась. Но вот наконец настал вожделенный день, когда сталкер, увидав парня, буркнул:
– Ну, стажер, готовься. Пойдем сегодня наверх. Может, даже заглянем в этот… крематорий.
И, увидев изумление в глазах парня, досадливо чертыхнулся:
– Ну, в планетарий, в смысле.
Парень постарался скрыть охватившее его ликование. Наконец-то он сможет проявить себя. Под руководством такого сталкера, как Хват, можно многому научиться.
С Баррикадной вышли, когда стемнело. Даньке случалось уже пару раз подниматься на поверхность с другими, но ненадолго, а теперь поход намечался серьезный. Летняя ночь была ветреной, лишь иногда в разрывах облаков видны были звезды. Со стороны Зоопарка доносились чьи-то хриплые вопли. Данька даже представить не мог животное, способное издавать такие звуки.
Сталкеры тихонько пробирались по узкой улочке в сторону Садового кольца, подальше от Зоопарка. Вичуха, сидевшая на шпиле высотки, внимательно следила за двумя движущимися точками внизу. Расправила крылья и изготовилась спикировать вниз.
Даньке было страшно. Он ощущал на себе чей-то недобрый взгляд, но понять не мог, откуда ждать опасности. Хват уверенно и быстро шел вперед – до угла дома, за которым начиналось Садовое, оставалось несколько шагов.
Вичуха, сидевшая на крыше высотки, совсем уже собиралась слететь за добычей. Но тут ее отвлекла суета в Зоопарке и она передумала.
Сталкеры вышли на Садовое, похожее на кладбище автомобилей. Данька вертел головой по сторонам, не зная, куда глядеть в первую очередь.
– Вот здесь осторожно, – одернул парня Хват, – тут один из входов в Зоопарк. Если туда утащат, считай – покойник.
Они, крадучись, двинулись мимо зазывно полуоткрытых ворот, за которыми царила зловещая тишина. Вдруг оттуда раздался леденящий душу вопль. Потом – рычание. У Даньки сердце ушло в пятки. Он не сразу заметил, что Хват уже ушел вперед и теперь машет ему, подзывая. Серая тень метнулась к стажеру. Ощерившись, перед ним присело, готовясь к прыжку, уродливое создание, что-то среднее между волком и крысой. Данька шарахнулся, ожидая, что вот-вот зубы мутанта сомкнутся у него на горле. Но раздалась короткая очередь – и зверь забился в агонии. Данька, все еще трясясь от страха, кинулся к Хвату, а тот с тревогой прислушивался к тому, что творится в Зоопарке. Там некоторое время царила тишина, но постепенно его обитатели вернулись к своим обычным занятиям – из-за ворот доносилось ворчание и поскуливание. У Даньки все еще дрожали руки от пережитого ужаса, но наставник уже шел дальше, и парень с трудом поспевал за ним.
«Повезло мне, – думал стажер, – если бы не Хват, загрызла бы меня мерзкая тварь. С таким напарником ничего не страшно».
Они свернули в проход между домами. Данька увидел перед собой будку, а за ней – пологий пандус, поднимавшийся к основанию большого серого купола. «Так вот он, планетарий, – подумал Данька, – интересно, что там, внутри?»
Его привлекали даже не аппараты для полета в космос и не звездное небо – звезды-то можно было наблюдать в просветы туч прямо надо головой. Ему запомнилось, что Хват говорил о всяких интересных вещах в сувенирных магазинчиках – кусках железа, прилетевших из космоса, необычных монетах и приборах. Вот таких бы вещичек набрать – все обзавидуются, и за них можно будет кое-что выручить. Особенно если предложить их богатым ганзейцам. Хват сказал, что этот выход зачтется стажеру как экзамен – после этого он лично попросит начальство, чтоб Даньке сделали сталкерские корочки, по которым везде беспрепятственно пускают. У Даньки дух захватывало, когда он думал об открывающихся возможностях.
– Ну что, нравится? – хмыкнул Хват. – Тогда вперед.
Данька неуверенно оглянулся на него.
– Не бойся, – успокоил Хват, – я прикрою, если что.
И Данька двинулся по пандусу туда, к серому куполу. Хват шел сзади, то и дело оглядываясь, держа автомат наизготовку. Уже возле самого входа Данька споткнулся о какие-то веревки, едва не упал. Хотел сделать шаг, но не смог – словно прилип.
– Хват, – окликнул он.
Тот что-то замешкался – кажется, тоже не мог двинуться с места. В проеме впереди наметилось движение.
– Хва-а-ат! – истошно заорал Данька. Крик его перешел в визг, когда жесткие конечности вцепились ему в плечи, ломая и корежа, и оборвался, когда острые челюсти, прокусив химзу, впились в шею парня.
Хват тем временем пятился назад, бормоча:
– Прими мой подарок, хозяйка, и смилуйся надо мной. Жена у меня совсем плохая. Вот я опять к тебе с подношением. Прошу, помоги, вразуми ее, дай ей здоровье. Ты можешь, я знаю. А уж я про тебя не забуду.
Петрович задумчиво помешивал угли в костре. К нему подсела повариха Наина, протянула к огню ноги, отдыхая от трудов.
– Ну, что новенького расскажешь?
– Да Хват опять сам не свой, переживает, бедняга, – стажер-то у него пропал. Знаешь, я тебе по секрету скажу – у каждого сталкера свое кладбище, только они молчат об этом. Каждому приходилось друзей хоронить, стажеров терять – такая работа. Но ему последнее время совсем не везет. Будто одной беды мало – жена у него совсем плохая стала.
– Да знаю я. Как они с женой ругались, чуть не вся станция слышала – у палаток стены-то тонкие. Не пойму только, то ли она помешалась окончательно, то ли, наоборот, прояснилось у нее в голове. Она так страшно кричала на него: «Где ты похоронил нашего сына? Куда ты его дел, гад, убийца?» А потом он на поверхность ушел.
– Не выдержал, видно. Однако пора бы ему и вернуться. Уже утро
