Одним стремительным прыжком тварь сократила дистанцию наполовину, Савелию даже показалось, что чудовище пролетело это расстояние. Но, пока оно перемещалось, свист прекратился, и картинка начала медленно меркнуть. Это вызвало у Слепого панику сродни той, что он испытал, когда впервые осознал, что ничего не видит, попав во мрак. Его не интересовала ни судьба его провожатых, ни его собственная жизнь, он хотел только одного – видеть своим внутренним зрением. От отчаянья и нарастающей паники он привстал и протяжно засвистел, пытаясь повторить тональность издаваемого неведомой тварью звука. Картинка медленно начала возвращаться, была нечеткой… НО ОНА БЫЛА!
Тварюга стояла над распростертыми телами охранников, охватив их своими длинными передними лапами, будто пытаясь защитить свою законную добычу от невесть откуда взявшегося конкурента, повернула голову в обратную сторону, глядя на Савелия через плечо. Подвижная шея позволяла существу смотреть в любом направлении. Перепончатые уши-локаторы были растянуты, трепетали в напряжении, а на морде читалось откровенное удивление. Когда воздух в легких Савки стал заканчиваться, вместе со свистом начало исчезать и виденье. Зверь, приоткрыв пасть, словно решив поддержать собрата, пронзительно свистнул, после чего одним неуловимым движением, будто состоял из жидкого металла, перетек к «собеседнику», остановившись буквально в метре от лица замершего в неподвижности человека. Внимательно «рассмотрел» его с помощью ультразвука, и Савелий почувствовал это по яркой картинке в своей голове. Так страшно было видеть монстра настолько близко от себя, чувствовать его запах. Можно было бы протянуть руку и прикоснуться. Савелий был сейчас не против, если бы жуткое изображение не казалось столь четким и реальным. Проведя острым когтем по его щеке, оставив глубокую царапину, тварь издала громкий горловой звук и равнодушно вернулась к добыче. Обернувшись почти на сто восемьдесят градусов, она еще раз то ли рыкнула, то ли каркнула, и в звуке этом было явное недовольство. До Савелия дошло – тварь его отпускает. И, мало того, она воспринимает его как родственное существо, но не намерена делиться добычей и охотничьей территорией. Только сейчас он заметил, что все это время сидел с зажмуренными глазами, и, что самое удивительное, это его совершенно не тяготило. Посвистывая уже знакомым способом, чтобы сориентироваться в полной темноте, он соскочил с дрезины, опять вызвав недовольное ворчание неподалеку на рельсах, и медленно направился в сторону, откуда пришел их караван. Постепенно страшные звуки разрываемой человеческой плоти и чавканья стихли, и Слепой остался один на один с яркой красотой и ощущениями нового зрения. Хотя какой теперь Слепой – он видит гораздо лучше, чем все остальные люди.
Савелий ликовал. И не потому, что остался жив. Чувствовал благодарность к этому неизвестному мутанту за то, что тот «открыл ему глаза», и был так счастлив, что мог бы остаться с ним, если только он позволит. Влиться в его стаю. Стать одним из них. Но тварь не приняла его, он был похожим, но чужим, и ему ничего не оставалось, как вернуться на родную станцию. Только примут ли они его таким? Если он раньше был для них слабым и чужим, то теперь он еще более чужой, да еще и сильный – значит опасный.
Что-то насвистывая, в полной темноте тоннеля, уверенно шел безоружный человек с закрытыми глазами. Видя все ранее ему недоступное, он открывал в себе новые возможности. Власть над тьмой! Власть над тоннелем! Крысы в испуге шарахались в разные стороны, признавая в нем нового хозяина подземелий.
Виктор Лебедев
Сезон дождей
Сезон дождей в этом году наступил раньше обычного. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо, грозясь обрушить своды и давя на психику. На время дождей в деревне прекращалась всякая деятельность, никто не рисковал вылезти из своих погребов. Одним словом – поселение будто бы вымирало. Длилось это недели две, а то и больше. С природой, как известно, не поспоришь. У нее нет плохой погоды. Обнесенная частоколом заостренных кольев в труднопроходимой разросшейся лесной чаще, деревня была единственным островком жизни на многие версты вокруг. Три десятка домов, пара осыпавшихся административных зданий, площадь перед бывшим райцентром да покосившаяся от времени и невзгод церквушка – вот и все убранство в округе. Сильно не разгуляешься.
Тропа из деревни вела одна – петляя среди покореженных радиацией деревьев и теряясь в кустарнике уже через несколько десятков метров. А куда она вела, уж никто и не помнил, пользовались ей только охотники, да и те дальше полета стрелы не заходили – дичь подстрелить, хвороста набрать и стрел нарезать из молодой поросли деревьев. В остальном тропа была вроде как и не нужна. И именно по этой тропе в деревню пришел он. Легенда гласила: однажды, когда небеса обрушатся на землю стеной воды, смывая дух человеческий, превращая степи в озера, ручьи в реки, а пустыни – в болота, явится спаситель и принесет избавление. В спасителя верили. Его ждали каждый сезон дождей, без малого двадцать лет, надеялись, а потому оставляли приоткрытыми ворота.
