Только Левашов о нем подумал, как на лестничной клетке раздался топот ног, а затем из прихожей раздался взволнованный голос здоровяка:
– Народ! Нам сели на хвост! Забираюсь на пятый этаж, гляжу с окна и вижу чуть дальше по улице, где-то в километре, парней каких-то! Их человек восемь. Все с пушками. Идут оттуда же, откуда мы!
– Безбожники! – прорычал Лев. – Засекли все-таки, суки! Все, ныкаться нет смысла, один хрен найдут. Поэтому – руки в ноги и мотаем. Живо!
Ходоки тут же засуетились, подхватывая свои рюкзаки, и один за другим покинули квартиру. А в голове выскакивающего на улицу Яна почему-то застряла мысль – не дали допить чай, сволочи…
* * *Бежать. Снова. Когда отряд уже прошел полгорода от храма Феодосия Печерского до центра. С огромным трудом преодолен полуразрушенный и дышащий на ладан Кировский мост, с которого в любую минуту можно было сорваться вниз, в зловонную речку Тускарь. Оставлены обманутыми кровожадные обитатели медицинского университета, обойдена известная своими аномалиями Московская площадь. Отряд уже чувствовал себя в безопасности, и тут – на тебе. Безбожники увязались все-таки следом. Разговаривать с ними бесполезно. В лучшем случае это выльется в словесную перепалку перед серьезной трепкой. В худшем – людской род, и без того сильно сдавший в количестве, еще больше сократится. Причины для конфликтов были – своих соседей из общины христиан, коими и являлись пятеро ходоков, атеисты жутко не любили и считали своим долгом всячески мешать им жить. И если они сейчас найдут то, что спрятано в рюкзаке одного из ходоков, беды не миновать. Даже если в живых оставят, задание точно окажется проваленным. Поэтому – бежать, мчаться из последних сил, наплевав на мороз и усталость.
Ян несся, уперев взгляд в рюкзак Малыша. Мимо медленно проплывали дома по улице Ленина. Даже чересчур медленно – ноги то и дело в снегу увязают, и с каждым шагом их все сложнее вытаскивать из мерзкой белой каши. Но ничего не поделаешь – в маленьких узких переулочках сугробы еще выше, и там отряд точно застрянет, врагам на радость. К тому же там гораздо больше вероятности напороться на какую-нибудь неведомую зверушку. И почему мутанты так любят эти улочки-ниточки?… Ой, да ну их, а то еще выскочат!
Длинная, похожая на гигантский туннель, внезапно улица закончилась. Отряд оказался на Красной площади. Словно по команде, все пятеро остановились, переводя дух. Янис едва удержался от того, чтобы не упасть на колени. Нельзя. Упадешь – не встанешь уже… Кое-как отдышавшись, юноша поднял голову. Прямо напротив него виднелся Знаменский монастырь. Огромный Кафедральный собор, некогда нежно-салатового, а теперь угольно-черного цвета, с провалившимися куполами и лишенной шпиля колокольней, представлял собой жалкое зрелище. Огромный храм вместе со стоявшей рядом Воскресенской церковью давным-давно были сожжены и осквернены безбожниками. Пусто и мертво вокруг. Лишь запорошенный снежной пылью памятник Ильичу возле здания городской администрации грустно глядел на уставших путников…
– Бегом! – рыкнул командир, и отряд снова сорвался с места, направляясь к улице Дзержинского.
Снега здесь было еще больше, а сама площадь сильно захламлена ржавыми остовами автомобилей и автобусов. Поэтому, когда ходоки добрались до нужного поворота, Янис уже готов был возликовать. Однако вместо этого у него вырвался лишь стон разочарования.
– Трындец! – процедил Лев, хмуро глядя вдаль.
Прямая, как стрела, улица уходила вниз, под гору. Под весьма крутым углом. Но не это удивило бывалого мужика, а сплошная корка голого льда, покрывавшая асфальт.
Николай что-то забормотал, но Ян четко расслышал только одно: «На Сонина надо!».
– Нет, – махнул рукой Левашов. – Больше чем уверен, нас там уже поджидают. Нужно спускаться здесь.
– Да тут легче съехать, чем пройти… – сказал Малыш.
– Командир! У меня идея! – раздался возглас Розы. – Смотрите!
Девушка указывала на ржавую грузовую «Газель» с некогда тентованным кузовом. Брезент давно истлел, и было прекрасно видно, что находится в кузове фургона – небольшая пластиковая лодка.
– Молодчина, Белова! – воскликнул Лев. – Ну-ка, мужики, давайте к фургону. Лодка весит килограмм сто, вчетвером управимся! Быстрее, мать вашу, атеисты близко!
Ну, зачем же он напомнил? Теперь Яна так и подмывало бросить взгляд на улицу Ленина, а где-то внутри засела паническая мысль: «Сейчас настигнут!». Однако безбожники не появились, когда ходоки одним рывком преодолели расстояние до «Газели». Не видно было их и тогда, когда куряне вместе с не пожелавшей оставаться в стороне Розой подняли лодку и понесли ее к спуску. И даже когда лодка глухо бухнулась на снег недалеко от ледяной дороги, площадь все еще была пуста.
– Мы вчетвером залезаем, ты подтолкнешь нас, – приказал командир Малышу. – Только сам потом не забудь запрыгнуть.
– Но… – замялся громила. – А если вдруг переверну?
– Да не боись, все путем будет, – ответил Лев. – Пулемет давай сюда.
Четверо сталкеров уселись в лодку. ПК был уложен на нос, и в него тут же крепко вцепились Николай с Розой. Яну и Левашову достались места на корме.
– Обожал раньше смотреть бобслей… – ни с того ни с сего пробормотал командир. И тут же суденышко медленно, но верно двинулось к спуску, подталкиваемое Малышом.
Ян обернулся, и ему показалось, что с улицы Ленина на площадь выскакивают человеческие силуэты. Но в это время пулеметчик запрыгнул в лодку, загородив обзор, и юноша не смог их ясно разглядеть. А потом вдруг все начало заваливаться. Лодочка устремилась вниз, все больше набирая скорость. Автомобилей на пути не было, поэтому ничто не мешало судну нестись все дальше и дальше. Мимо мелькали и очень быстро исчезали громады домов и покосившиеся ржавые фонарные столбы, в ушах свистел ветер, и Ян застыл, раздавленный страхом и восторгом. От стариков он слышал, что раньше люди каждую зиму развлекались, катаясь с горок. Тогда парень не понимал их, а сейчас ощутил сам, каково это. И что, так можно делать каждой зимой? Может, это время года не столь ужасно?! Эх, хорошо бы так до самого бункера домчаться и…
Не успел юноша додумать мысль, как лодка остановилась. Да так резко, что сидящие впереди Роза с Николаем вылетели за борт, а оставшиеся попадали пластом. Яну повезло меньше всего – на него рухнул Малыш, еще больше вдавив ходока в пластиковое днище. Хорошо хоть, громила рухнул на рюкзак Яниса, а то в отряде точно появился бы «трехсотый»!
К счастью, то, что остановило суденышко, оказалось не автомобилем, а мягким, но глубоким сугробом. Теперь Николай и Роза барахтались в нем. Вскочивший Малыш первым делом рванулся к пулемету, затем бросился помогать товарищам. Поднявшийся Ян увидел, что командир тоже времени не терял
