— Жаль. Придется нам искать нового доктора. Наш-то, который заболел, тоже сказал, что больше не поедет. Я с ним разговаривал. Эх, Леня Рогозов, как же тебя не хватает.
— Знаешь, Борисыч, я тоже больше не поеду. Меня приглашают возглавить большую химическую лабораторию в Архангельске. Тоже север, но все-таки уже не крайний. Лес вокруг, река огромная. Так что переезжаю я из Амдермы в Архангельск. А точнее, уже переехал. Жена уже и вещи перевезла в новую квартиру. Ждут меня там. Так что, извините друзья, но я бросаю якорь, — сказал океанолог Константин.
— А меня приглашают американцы, — сказал Александр, — возглавить совершенно новое направление в освоении севера — метеонаблюдения с помощью автоматических станций. Перспектива — безграничная. Представляете: людей не надо, все параметры погоды автоматически передаются через космическую связь в центр, да еще и с видеокартинкой. Зарплата — нам и не снилось. Жена радуется! Даже дачу купила — цветы разводить.
— Что, и на Востоке такую поставят? — грустно спросил Борис Борисович.
— Думаю, со временем, это возможно, — ответил Александр.
— А мне пришло приглашение из института в Москве, где я кандидатскую защищал. Ждут для работы над докторской диссертацией. Тема, которой на Востоке занимался. Жена уже в Москву детей перевезла, к теще с тестем. У них там не квартира — хоромы, тесть-то мой из больших начальников. Так что, я тоже цепляюсь за материк, — сказал Евгений.
— Да и я всё, больше не поеду, — сказал Иван. — Меня приглашают заняться совсем необычным для меня делом: подводными съемками в команде Кусто. Грех от такого предложения отказываться. Кстати, Борисыч, когда отчет будешь писать, укажи, чтобы срочно дизель поменяли. Еще одну поломку он не выдержит. Я на Мирном сказал, да от меня отмахнулись, как от назойливой мухи.
— Я-то укажу, да боюсь, как всегда, денег не найдут, а найдут только наши русское авось… Так что же — я один остался? — спросил Борис Борисович.
— Ты, нас извини, Борисыч, но док прав, — сказал Евгений, — всему свое время, нельзя же всю жизнь прожить в белом безмолвии, хотя и среди друзей. Надо и среди врагов пожить.
— Я должен был вам еще раньше сказать — я ведь тоже завязываю, — вздохнул Борис Борисович. — После операции, там, на Востоке и решил: хватит, за семьдесят уже давно. Правда, как я буду жить среди тысяч людей, я не знаю? Я всю жизнь прожил на полярных станциях, с небольшими перерывами в Ленинграде, которые мне всегда казались каторгой. Приедешь, попьешь со всеми, кто ждал и не ждал, кого знал и не знал, отчеты составишь и к следующей зимовке готовишься. Вот такая у меня жизнь оказалась. Я даже на Черное море всего один раз съездил, — меня раздражает сутолока и жара. Умираю я в городе. Наверное, тоже буду на даче цветы разводить, — Борис Борисович помолчал и тихо добавил: — Календарь Майя. Для кого-то начало, для кого-то конец…
— А у меня спиртик есть! — весело сказал док Алексей. — Сохранил немножко.
— А я водички, той, живой! — сказал Костя, доставая пластиковую бутылку.
Полярники, сдвинувшись в тесный кружок, чтобы другим, уже спящим под монотонный гул двигателей товарищам, не было видно, разлили спирт и воду по стаканчикам.
— Давайте, за Восток, за Антарктиду, за дом родной! — сказал Борис Борисович и у полярников выступили слезы на глазах.
Шесть бородатых мужчин тихо стукнулись мягкими, гнущимися в натруженных руках прозрачными пластиковыми стаканчиками. У всех на груди блестели самые знаменитые боевые ордена несуществующей страны.
— А тебя, Алеша, мы женим! — строго сказал Борис Борисович. — Найдем хорошую девушку в Амдерме и женим! Жена у Кости нам поможет найти. Свадьбу сыграем. Напьемся!.. Пятерых детей заведешь, а мы им крестными отцами станем. Так друзья?
И все радостно согласились.
Под крылом самолета проплывала огромная великая страна Россия…
***
Борис Борисович больше зимовать не поехал. Через полгода, у себя на даче, он сидел на скамеечке, глядел, как распускаются под теплым солнцем цветы и тихо умер. Умер от тоски по огромному, холодному, безмолвному, белому континенту — Антарктиде…
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/