Приглашенные, при появлении председателя, встали по стойке смирно, великолепием и ярким светом заблестели на руках чиновников швейцарские часы «Патек Филипп» и «Бригге». Среди присутствующих выделялся своей колоритной, окладистой, седой бородой самый знаменитый в мире — знаменитее Нансена и Амундсена, главный полярник страны. В правительстве бороды не носили. Со времен Иосифа Виссарионовича не принято было. Вот если бы председатель бороду носил, тогда да, но у председателя подбородок был гол, как женская коленка.
Председатель махнул рукой в знак приветствия, сел в свое кресло и оглядел всех немигающим взглядом серых глаз — от этого взгляда у присутствующих поджилки затряслись, и заурчало в животе.
— Ну и что вы там, в Антарктиде, наделали, что нам три страны ноты, больше похожие на ультиматумы, предъявили? — тихо сказал председатель. От этого тихого голоса повеяло космическим холодом. Некоторые захотели в туалет. — Какая буровая, какие двадцать три года бурения? Какое озеро? Какие бациллы и микробы? Какая катастрофа для всего мира? Вы там в своем уме? И что это за тайна, которую они знают, а мы нет? — грозно застрочил вопросами председатель. — Министр природы, слушаю вас, — спросил председатель.
— Да я, товарищ председатель, сам не в курсе об этом эксперименте. Я же всего восемь месяцев на должности министра, еще не вник во все вопросы. Может быть, директор Росгидромета скажет?
— Плохо, что вы не в курсе, товарищ министр, — сказал председатель. — У нас всегда так: чуть что — не в курсе. Я, мол, по-русски плохо понимаю. И о чем вы только в курсе? Как ворье разное, под это ваше непонимание, народную нефть с газом разворовывают?.. Не надо делать круглые глаза!.. Я все знаю! Где у нас Гидромет? Расскажите, а то я, по простоте своей, все думал, что вы только погоду предсказываете — палец в окошко высунете и предсказываете. Говорите, мы вас слушаем.
— Да и я, товарищ председатель, не в курсе. Я Гидрометом командую всего-то три месяца, а до этого в министерстве обороны служил. Генералом. Может директор института Арктики и Антарктики расскажет? Это же его люди, там, в Антарктиде, работают.
— Опять, двадцать пять — никто не в курсе! — громко сказал председатель.— Ну, говорите директор Арктики с Антарктикой.
— Да и я, товарищ председатель, тоже не в курсе. Я директором-то всего полгода, а до этого в институте Арктики и Антарктики никогда не работал. Я в министерстве обороны служил. Генералом. Может, ваш главный полярник знает?
— Боже мой! — закричал председатель. Все вздрогнули и вжали головы в плечи. — Никто ничего не знает! Вы, товарищ министр обороны, так на пенсию своих генералов провожаете, с должностью? Куда не посмотришь — везде люди из твоего министерства. Они, что у нас в стране самые умные? Хорошо, что у меня есть главный полярник. Прошу вас, товарищ главный полярник, расскажите, что же это за эксперимент, что это за буровая?
— Это, товарищ председатель, в Антарктиде, недалеко от Южного полюса, на нашей полярной станции Восток. Станция находится на высоте три тысячи пятьсот метров над уровнем моря. Температура зимой достигает минус восьмидесяти девяти градусов. Там, подо льдом, на глубине почти в четыре километра, находится подледное озеро. Его предсказал академик Капица еще в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году. А бурить начали в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Бурят антарктическим летом, то есть нашей зимой. Давление в озере примерно триста атмосфер. От давления и движения льда температура воды достигает десяти градусов тепла. Озеро пресное и содержание кислорода в нем в пятьдесят раз выше, чем в наших реках. Считается, что оно содержит воду возрастом в полмиллиона лет… и там возможна жизнь.
— Сколько лет? — разом выдохнули присутствующие.
— Примерно, пятьсот тысяч лет, — повторил знаменитый полярник. — Бурим уже двадцать три года. Вначале бурили с помощью бура, как геологи бурят, но в две тысячи восьмом году бурение остановили — оборвался буровой снаряд. Пришлось расширять скважину и применять особый способ бурения. Это даже не бурение — выжигание льда. На конце бура нагревательное кольцо — оно и прожигает лед.
— И что нам даст эта дырка во льду? — спросил министр финансов.
— Мы узнаем, как менялась погода на Земле за эти пятьсот тысяч лет. А озеро — это ценнейшие данные о природе того периода.
— Во-во, того периода, — сказал министр иностранных дел. — Вот мы ноты и получаем, что вы собираетесь выпустить джина из бутылки. А вдруг там какие-то вирусы, которых на Земле нет? И все мы заболеем и умрем. Это даже не СПИД — это, что-то хуже. Какая-то новая бомба…
— Бомба! — закричал министр обороны. — Так, может быть, это как раз то, что нам нужно? И не надо тратиться на вооружение. Вылить эту гадость с самолета над территорией врага и все! Надо объявить эту зону нашей военной территорией. Закрыть. Направить войска. Оградить колючей проволокой, поставить вышки. Это где?
— В Антарктиде, на южной макушке Земли? — сказал знаменитый полярник, и звезды Героя блеснули на его груди. — Там температура минус восемьдесят градусов. Какие войска, какие вышки, какая проволока? Ваша проволока развалится от холода. Туда полярники даже собак не берут. И как вы туда собираетесь добраться? Туда полярников один раз в год завозят. Антарктическим летом.
— Вы, товарищ знаменитый полярник, не беспокойтесь за нас. Вы думаете, у нас все в форме от знаменитого модельера ходят? Как же вы плохо о нас думаете. У нас сохранились и бараньи полушубки, и штаны ватные, и шапки ушанки, и трехпалые рукавицы, чтобы было удобнее стрелять во врагов, и валенки есть, и галоши к ним… А добираться будем как всегда — десантированием!.. — министр обороны разошелся и много чего бы еще сказал о своей армии, если бы его не перебил председатель:
— Замолчи-ка, министр. Достал уже всех своей глупостью… — и спросил главного полярника: — Как же они бурят-то на таком морозе?
— Как я уже сказал, товарищ председатель правительства, бурят антарктическим летом — тогда мороз всего-то градусов пятьдесят. А как? Как всегда на Руси — согреваясь.
— Чем, согреваясь? — спросил председатель.
— Спиртом, конечно. Там чистый спирт заливается в скважину, чтобы не замерзла. Стоградусный.
— Такого спирта не бывает, — сказала умная министр здравоохранения. — Только девяносто шести.
— А там сто. Я-то знаю — пробовал.
— Все равно, непонятно — зачем нам это озеро? — сказал министр иностранных дел.
— Да-да, зачем деньги тратить на какую-то дырку
