— Так мне же сама эта женщина подарила…
— А ты и рад обижать малые народы. Они ведь дети природы. Сами не ведают, что творят. Вот, каждый норовит их обидеть. Давай!
Через полчаса в пустой холл маленького отеля на Адлерштрасе 9, вошла женщина в малице и синяком под глазом. Женщину сопровождал юркий, хромой мужчина.
— Как домой вернулась! — сказала женщина. — Все такое родное, знакомое. Эй, малый, пятый номер свободен?
Александр узнал малицу. Он сидел грустный, госпиталь закрылся — все постояльцы уехали в другой отель. Он только что прибрался в номерах, уже своей гостиницы, в надежде на новых постояльцев. И вот, первая, и кто — родная северная женщина.
— К вашим услугам, мадам!
— Мадемуазель! Проводи.
Александр проводил Зою в пятый номер.
— Скажи-ка мне юноша, нет ли у тебя бодяги, чтобы к синяку приложить. Дурак Сильвер, напился спирта с командиром самолета, тот упал, а этот руки распустил. Ничего, я ему устрою. Он у меня здесь, в Европе, останется.
— У меня, как раз есть такое средство. Только что прислали из Бразилии, вытяжка, извините, из мочи молодых, диких, амазонских обезьян. Я сейчас принесу, — ответил молодой человек.
— Неси, мальчик, неси, — Зоя осторожно притронулась к глазу. — Болит.
Когда Александр принес пузырек с настойкой обычной бодяги, Зоя уже разделась. Это была женщина лет тридцати не больше, и очень недурна собой. У нее была хорошенькая точеная фигурка, которую не могло скрыть просторное платье, каштановые темные густые волосы и необыкновенной синевы, лучистые глаза. «Наталья Фатеева!» — подумал восхищенно Александр. Зоя подмигнула Александру подбитым глазом.
— Давай лечиться! — сказала она, и Александр приложил к синяку смоченную в бодяге ватку. — Вот, учись Сильвер, как за женщинами надо ухаживать, а ты все с кулаками, — сказала красивая женщина. — Черт возьми, брошу я тебя, вот истинный крест, брошу! — и спросила у Александра: — А как тебя зовут?
— Александр, — ответил тот.
— Значит Шура, Шурка по-нашему, а лучше Саня, — сказала с теплотой в голосе Зоя. — Буду называть тебя Саня. Не возражаешь?
— Нет, — сказал, улыбнувшись Зое, молодой человек. Его давно никто так необычно красиво не называл.
Сильвер не обращал на них внимания, он откупоривал бутылки с пивом и водку. Шубу он, быстро успел толкнуть швейцару на входе в казино. Так тот был русским. Порядок знал. Раньше работал швейцаром в гостинице «Советская» в Ленинграде. Они поняли друг друга без слов.
По окончанию лечения, Александр получил очень хорошие чаевые. Сильвер бы не дал, да сама Зоя взялась за это, забрав у Сильвера остаток выигрыша.
За три дня Зоя стала достопримечательностью казино. Чтобы только поглазеть на нее, собирались толпы зрителей. Знатоки «теории игр» старались запомнить все ее движения, но ничего необычного не могли обнаружить. Все понимали, что она жульничает, но как? Сменялись дилеры и крупье, а Зоя все равно выигрывала.
Руководство казино провело экстренное совещание и решило применить против этой необыкновенной женщины своего тайного игрока. Хотя и высказывались более радикальные способы — запретить играть в верхней одежде. О чем и сказали Зое. Тогда Зоя подняла полы малицы. Все поняли, что это была нижняя одежда — вроде меховой сорочки…
Сергей Сергеевич Набоков был прирожденным артистом. Он совершал с картами такие пируэты, что заслуженные граждане, сидевшие с ним на одних нарах в тюрьме — великие карточные игроки и жулики, открывали рот от удивления. Он был ювелир, король карточной игры, особенно «в очко». Любой фокусник в подметки ему не годился. Он мог сидеть спиной к сопернику и все равно выигрывать. Его усаживали за стол, и он выигрывал целые состояния. В России его знали, и никто с ним не стремился сыграть. А со всякой шушерой он играть не мог. Непозволительно в его мире! Поэтому, он играл только за границей своей родины. Выигранное, как настоящий карточный рыцарь, спускал в дорогих ресторанах и на красивых женщин. А попался глупо. Понравилась ему симпатичная дилер девушка-стажер в казино Баден-Бадена. Да еще и русская. И он сдал ей несколько партий, при условии, что денежки — пополам. Ему-то деньги не были нужны, а вот девушка, посчитав в своей красивой головке свои доходы, устоять не смогла и согласилась. А потом и в постель к Сергею Сергеевичу легла. Он же ей сказал, что он профессор математики в Ленинградском университете. Дура, хоть бы сообразила, что такой город давно канул в лету. Так они недельку казино и обирали.
А взяли их тепленькими в постельке, где Сергей Сергеевич девушке заливал, как они хорошо будут жить на Лазурном берегу Франции. Ах, как же любила профессора молоденькая дурочка! Девушку из казино выкинули, а профессору математики Сергею Набокову рассказали всю его подноготную, а потом еще и фильм прокрутили, поминутно показывающий, как он обманул бедную девушку и они вдвоем грабили казино. Светил срок Сереже. Конечно, немецкая тюрьма рай по сравнению с русской, но баденские толстосумы сделали ему предложение, от которого нельзя было отказаться. Он играет в любых казино, кроме Баденского. Они посчитали, что народ тогда побежит в честный Баден. И договорились, если понадобится, то Набоков (ах, какая известная фамилия), поработает дилером в их казино, когда заявится поиграть, такой же талантливый шулер, как Набоков.
В этот вечер, еще до прихода в казино Зои, толпа окружила карточный стол. За столом стоял новый неизвестный дилер: серьезный мужчина с седоватой волнистой шевелюрой, в великолепном костюме, один палец был заклеен незаметным, телесного цвета пластырем — все бывает, может порезался человек, когда рыбу на кухне чистил. Не показывать же всем особую наколку. Рядом с дилером стоял сам президент казино.
Играли не с шаффл-машинкой, а одной колодой и с рук. Спросили благожелательно у Зои: «Не возражает ли, мадам?» — «Мадемуазель, не возражает», — получили в ответ.
Дилер сдал карты. У Зои двадцать, у дилера двадцать одно. Зал удивленно вздохнул. Дилер опять сдал карты. У Зои двадцать, у дилера двадцать одно. Зал тихо зашумел. Дилер вновь сдал карты. У Зои девятнадцать, у дилера двадцать одно. Зал ахнул. Дилер сдал карты. У Зои восемнадцать, у дилера двадцать одно. Зал засвистел.
— Может, хватит, мадам? — спросил дилер учтиво. В настоящих-то казино положено так спрашивать, чтобы, вроде как, не проигрался в пух и прах сердешный… Не дай бог, еще и пистолет вытащит…
— Сколько тебе, дурню, говорить — мадемуазель я. Сдавай, — и Зоя выпила стакан воды, поданный Сильвером. Не знала она, что Сильвера, за шулерство, день назад, в этом
