Толпа молчала.
- Теперь, насчёт тебя, - сказал офицер, повернувшись ко мне. - Говоришь - умеешь писать и читать?
- Да, сэр.
- Надо же? - удивился офицер. - Во всём лагере едва ли найдётся десяток человек, включая самого Ламберта, умеющих нацарапать своё имя на клочке бумаги. Хорошо. Назначаю тебя клириком роты, будешь вести учёт смертей, расхода пороха, пуль, количества припасов и записывать всё, что я намерен оставить своим детям в назидание.
- Вести дневник? Вы хотите, чтобы я писал за вас мемуары? В смысле – на память.
- На память? Вроде того. Но такая услуга не избавит тебя от муштры. Станешь хорошим солдатом, возможно, доживёшь до старости.
Второй раз за сутки я услышал совет, как жить дальше.
- Пока останешься при своем сержанте, - сказал офицер Джойс. - После ужина я жду тебя в своей палатке. Спросишь любого - покажут. Вопросы?
- Всё понятно, сэр.
- Вот и хорошо, - сказал офицер.
Он развернулся на каблуках и удалился в сопровождении своих солдат.
Тем временем вернулись мои недавние враги, таща на палке чан, от которого поднимался пар. Питер выстроил новобранцев в очередь и, обжигаясь, прямо руками стал накладывать горячую кашу, кому в шапку, кому в карманы, а кому, просто в подол куртки.
На дне корыта оставалась густая смесь, в которой плавало несколько кусков мяса.
- Держи! - Питер протягивал мне треснувшую деревянную ложку. - Ешь!
- А ты?
- Ешь, кому говорю.
Я торопливо стал запихивать в рот кашу. Мне показалось, что ничего вкуснее этой вонючего варева я ещё не пробовал. Мясо легко отходило от костей. Обсасывать их доставляло большое удовольствие.
- Ну, хватит, хватит, - Питер отобрал у меня ложку и придвинулся к чану. - Заворот кишок наживёшь, - сказал он, набрасываясь на густую похлёбку. - Ты иди, давай. Судя по всему, офицер Джойс не любит ждать.
Я поблагодарил Питера, и, кутаясь в свой промокший пиджак, пошёл искать Джойса. Его палатка была чуть больше солдатских маленьких и рваных. Мне пришлось два раза кашлянуть, прежде чем изнутри прозвучал голос:
- Ну, кто ещё там? Входи, чего зря землю топчешь?
Я откинул полог палатки и вошёл. Внутри оказалось теплее, чем на воздухе. На столбе, подпирающим свод, были прикреплены три факела, дававших достаточно света, чтобы разглядеть офицера Джойса сидящего за грубо сколоченным столом. В дальнем конце палатки располагался деревянный топчан, на котором лежали охапки сухого сена. На столе я разглядел несколько листов бумаги, гусиное перо и чернильницу.
- Поел?
- Да, сэр.
- Тогда нечего время терять, садись и пиши.
Джойс поднялся и принялся вышагивать по палатке.
- Итак. Не Кромвель затеял эту войну, а наш король Карл, - Джойс обернулся и нетерпеливо крикнул:
- Ждёшь особого приглашения? – офицер понизил голос и уже тише сказал:
- Пиши то, что я говорю. Записал про короля?
- Сию минуту, сэр, - заторопился я, хватая перо и погружая его в чернильницу.
- Давай дальше. Карл не хотел делиться властью, а парламент не желал лишаться своих привилегий, завоёванных триста лет назад. Король намеревался вернуть старые католические порядки и лизал задницы шотландцам, стараясь перетянуть их на свою сторону. Но армия, которую ему удалось собрать, состояла не из лодырей аристократов, лордов, крупных владельцев земель, а из мелких дворянчиков, которые привели с собой отряды наёмников-ирландцев. Успеваешь? - Джонс навис надо мной, заглядывая в бумагу.
- Молодец. Пиши дальше. Поначалу у Карла имелось некоторое преимущество. Ну, как же. Ведь, он - помазанник божий. Его на словах поддерживали богатеи – лорды. У него имелась кавалерия и люди, знакомые с военным делом. И всё сложилось бы замечательно для короля, если бы он сумел захватить Лондон и разогнать парламент, который охраняла городская милиция из добровольцев, не желающих возвращения Карла и монаршей тирании...
Пытаясь пополнить свой багаж знаний, я сделал глупость, перебив Джойса:
- Парламент, сэр? Разве у нас есть парламент? Я думал, что государство - это король.
Офицер внимательно посмотрел на меня.
- Ты - или глуп, или полный невежда.
- Наверное, я уделял слишком много внимания естественным наукам, - попытался выкрутиться я.
- Запомни раз и навсегда. Парламент - это божий дар для Англии. И если бы не бароны, которые не забывали про совет лордов, существовавший ещё в эпоху завоевания Англии Вильгельмом Норманнским, и которым надоела тирания короля, то не удалось бы добиться от Иоанна Безземельного1 Великой хартии вольностей2. Одним из её условий было создание Совета лордов при короле, который впоследствии и превратился в парламент. Ко времени правления Эдуарда III3 наш парламент разделили на две палаты: одну, где заседали бароны и папские епископы, и другую, куда входили простые рыцари и горожане. Ни один закон не принимался без согласия двух палат. Сейчас палату лордов разогнали, а палата общин делает то, чего хочет Кромвель. Тебе понятно?
- Да, сэр.
- Тогда не задавай больше идиотских вопросов и пиши. На чём мы остановились?
- Король не смог взять Лондон.
- Вот именно. Но, чем больше продолжалось противостояние, тем хуже обстояли дела у аристократов. Самое главное - Карлу не хватало денег, чтобы вооружать наёмников мушкетами, а парламент продолжал контролировать налоги, деньги от торговли, купцов, ремесленников, сам Лондон, большинство морских гаваней, густонаселённые районы Англии, в которых мелкие землевладельцы не хотели сражаться за короля. Война стала способом решения вопроса о том, какую власть позволено иметь королю и каким образом ему следует подчиняться парламенту. Следишь за моей мыслью?
- Да, сэр. Диктуйте дальше, - мне становилось всё интереснее слушать Джойса.
- Значит, так. Пиши. Гордыня Карла оказалась так велика, что он допустил огромный промах, призвав на подмогу горных шотландцев, чтобы взять Лондон с помощью банд ирландских папистов с севера и отрядами шотландских кланов с запада. Ирландцы, вступив на землю Англии, начали грабить английских йоменов и чинить богопротивные зверства. В результате, лагерь сторонников короля оказался разделен на тех, кто не хотел воевать в одном войске с католиками
