- Наш черёд, - хлопнул меня по спине Питер, и мы спрыгнули в стоящую у борта лодку.
К полудню высадка армии закончилась и колонны, сопровождаемые отрядами кавалерии, двинулись к городу. Я оглянулся и увидел клубы дыма и языки огня. Это пылала подожжённая солдатами деревня рыбаков. К вечеру ворота крепости были разбиты пушками подошедших военных английских кораблей, и передовые отряды Кромвеля ворвались в Дублин. Наш полк стоял в резерве, перерезав дорогу, которая вела вглубь страны на север, но даже отсюда я слышал крики женщин и вопли убиваемых ирландцев, ещё оказывающих сопротивление. Рано утром следующего дня армия англичан выстроилась вдоль дороги под городскими стенами. Вот здесь я впервые и увидел Кромвеля. Небольшого роста, с непокрытой головой, длинными волосами, ниспадающими на плечи, одетый в железную кирасу, поверх которой выглядывал широкий белый воротник, он сидел на лошади, уперев правую руку в бок. На одутловатом лице выделялись глубоко запавшие чёрные глаза, которыми он оглядывал шеренги солдат.
- Господа! - долетел до меня его голос. - Впереди вас ждут тяготы трудного похода. Но вы должны знать, что являетесь орудием в руках Господа. Пусть вера укрепит ваш дух, сделает несгибаемой вашу волю. Никакой жалости к варварам, неоднократно вторгавшимся через границу в пределы Англии. Попирая грязными ногами нашу землю, они сделали большую ошибку. Все ирландцы - звери в человеческом обличье. Они будут защищать свои деревни, богопротивные церкви и уродливые замки до последней капли крови. Так давайте прольём её. Не давайте пощады папистам, если вы не хотите, чтобы они снова приходили на поля Британии, насиловали наших жён, уводили скот и грабили деревни. Смерть ирландцам!
- Смерть, смерть, - заорали солдаты, потрясая оружием.
Это воодушевление, глаза, горящие фанатизмом и решимостью убивать, напомнили мне кадры старой кинохроники, где были засняты выступления Гитлера перед войсками СС.
- Ни фига себе, - тихо сказал я. - Этот Кромвель похож на фашиста.
- О чём ты? - повернул ко мне голову Питер.
- Я говорю - зло рождает новое зло, насилие возвращается к нам насилием.
Но глаза Питера уже горели воинственным огнём.
- Брось. Кромвель знает, что делает. Если не уничтожить всех ирландцев, они опять будут угрожать Англии и устраивать мятежи.
- А разве Иисус не говорил: "Не убий"? Разве ирландцы не люди?
- Они паписты, католики, - ответил, криво улыбаясь, Питер.
Прозвучала команда, и мы двинулись по дороге на север. Замки и крепости, встречающиеся на нашем пути, удавалось брать после непродолжительных осад, но с большими потерями. Солдаты злые и ожесточённые оказываемым сопротивлением не щадили ни защитников городов, ни стариков, ни детей. Я видел трупы младенцев, лежавшие на мостовых, в грязи, на порогах домов. Я смотрел на изнасилованных и убитых женщин с задранными вверх юбками и голыми ногами, на бёдрах которых запеклась кровь. На вспоротых животах, выпущенных внутренностях ползали огромные навозные мухи. Гигантскими кострами горели церкви, где пытались укрываться несчастные католики. Солдаты грабили и сжигали целые деревни. Я неожиданно сделался набожным и благодарил Господа за то, что наш полк пока оставался в резерве. Но такое положение вещей продолжалось недолго. Армия Кромвеля, сея ужас, подошла и осадила Дрогед - довольно большой город на севере Ирландии. Мы окружили стены рвами и частоколом, отрезав защитников цитадели от остального мира. Пушки, снятые с кораблей, четыре дня забрасывали улицы ядрами. На пятый день удачным залпом главные ворота в стене были разбиты, и первым послали на штурм города наш полк. Офицер Джойс повёл несколько сотен солдат к одной из башен. Десяток новобранцев во главе с Питером тащили длинную лестницу, которую нам довольно быстро удалось закрепить на стене с помощью крючьев. Я лез по ступеням, обдирая костяшки пальцев о каблуки башмаков моих товарищей, поднимающихся впереди. Вниз лилась смола, мимо проносились камни и летели безрукие, с пробитыми головами трупы, окрашивая перекладины лестницы кровью и пачкая мой камзол мозгами. Со стены, открыв в диких криках рты, валились раненые ирландцы. Меч путался в ногах, но я продолжал перебирать руками перекладины лестницы, пока не оказался на деревянном помосте за стеной, где уже звенело оружие. Питер вращал перед собой пику, отбиваясь от трёх человек, наседавших на него с длинными мечами. Я поспешил на помощь своему приятелю, но кто-то сзади ударил меня в спину. Упав на колени, я откатился в сторону, выставив перед собой клинок. Боль между лопаток ожесточила меня. Тыкая остриём меча в пробегающие мимо силуэты, я уже не разбирал, кто враг, а кто друг. Мне отдавили правую ногу и разрезали портупею на плече. Но лавина солдат в красных куртках уже скатывалась с гребня стены по каменным ступеням, распадаясь на ручейки, заполняющие улицы города. Подбежал окровавленный Питер, поставил меня на ноги и потащил за собой. Я шёл за ним, с ужасом глядя на начинающуюся резню. Англичане выбивали двери домов и выбрасывали из окон детей. Другие солдаты принимали несчастных на острия мечей. Нескольких ирландцев, защищавших небольшую церковь, подняли на острия пик, а потом двое английских солдат кинжалами принялись отпиливать уже мёртвым телам головы. Отовсюду раздавались крики убиваемых горожан и женские вопли. Я увидел дом, который обложили соломой и подожгли. Из дверей выскочили два британца. В них я с трудом узнал уродов, когда-то пытавшихся занять моё место под телегой рядом с Питером. Они завязывали узлы на верёвках, поддерживающих штаны.
- Эй, клирик! - крикнул один, увидев меня. - Бабу хочешь? Там, - солдат показал на дверь, - их целых две. Одна помоложе, вторая постарше. Правда,
