Самого Перикла не было в Афинах. Он вывел флот в море и отправился к восточным берегам Пелопоннеса, нанося удары по прибрежным городам союзников Спарты.
Ещё через трое суток на рассвете меня разбудил стук в ворота. Это был посыльный от Перикла.
Геродот, стоя на пороге занимаемой мной комнаты, держал в руках глиняную табличку.
- Стратег требует, что ты немедленно прибыл к стенам Мегары. На улице ждут гоплиты и повозки. В них я видел амфоры с твоей горючей смесью.
- Вот, чёрт, - выругался я шёпотом, натягивая свои изрядно потрёпанные штаны и рубашку. – Зачем я понадобился в какой-то Мегаре?
- Максимид! Идёт война. Все афиняне должны объединиться вокруг своих стратегов.
- Я - не житель Афин, - слабо протестовал я, догадываясь, что если откажусь, то меня посадят на повозку силой.
- Может и так. Но ты нашёл способ заключить гнев богов в обычную амфору. Думаю, осада Мегары затянулась. В нашу гавань почти каждый день приходят триеры с ранеными и убитыми. Самое время испытать смесь под стенами Мегары.
Ворча и мысленно проклиная своё затянувшееся пребывание в прошлом, я выпил стакан козьего молока, поданного мне домоправителем, ополоснул лицо холодной водой, вышел за ворота и пожал руку командиру гоплитов. Спустя два часа наша триера, погрузив амфоры, вышла в море, а ещё через два дня я стоял на каменной набережной Мегары рядом с Периклом.
- Вон, видишь ворота? - спросил стратег, показывая направление ладонью.
Я посмотрел в нужную сторону.
- Метров… Локтей триста будет, - оценил я расстояние, отметив про себя толщину брёвен, окованных медью, высокие башни, шлемы и сверкающие лезвия копий защитников Мегары.
- Правильно, - подтвердил Перикл. – Эти ворота – единственный путь внутрь города. Стены – слишком высоки, а ров усеян частоколом. Мегара стоит на скальном уступе. Камнебитные машины не подкатить. Мы пробовали подложить амфоры с твоей смесью под ворота, но к ним не подойти. Осаждённые льют со стен кипяток, осыпают стрелами моих людей и сбрасывают им на головы булыжники мостовых. Учитывая размеры города, камней хватит надолго.
- Город окружён со всех сторон? – спросил я.
- Если ты – о долгой осаде, то ничего из этого не выйдет. Спартанские передовые отряды замечены поблизости. Со дня на день может подойти основная армия Спарты, тогда нам придётся сеть на триеры и убраться прочь. Что скажешь?
Я почесал затылок.
- А, если перекинуть горшки со смесью через стены?
- В моей армии нет ни Полифена1, ни титанов, - раздражённо сказал Перикл.
1Полифен – в древнегреческой мифологии – циклоп гигантского роста, ослеплённый Одиссеем.
- Здесь большая рогатка бы пригодилась. В смысле – праща.
- Не смеши меня, - едва улыбнулся стратег.
- Тогда, тогда… У вас, греков должны быть катапульты.
Перикл непонимающе уставился на меня.
- О чём ты говоришь?
- Неужели ещё не придуманы метательные орудия, которые способны посылать на значительные расстояния камни или огромные стрелы?
- У атлантов они были? – обрадовано спросил Перикл.
"Вот это да! – мысленно воскликнул я. – Греки ещё не изобрели катапульт1".
- Конечно, были, - крайне неуверенно ответил я, лихорадочно вспоминая конструкцию простейшей баллисты.
- Тогда – за дело! – приказал Перикл. – В твоём распоряжении армейские механики и геометры.
"Всё. Это называется - влип", - сказал я сам себе.
Но передо мной уже стоял стол, на котором лежали чистые листы пергамента, глиняные чернильницы и стилосы.
У меня не оставалось выбора, и, опустив кончик стилоса в чёрную краску, я склонился над столом, вызывая в памяти, виденные когда-то рисунки катапульт.
Любительские занятия живописью в прошлом, то есть, в будущем, позволили мне схематически изобразить две стойки, что-то вроде лафета, изогнутую балку в виде огромного лука, тетиву, жёлоб с крючком, ворот с двумя ручками.
Несколько греков окруживших меня внимательно следили за моей рукой. Один из них копировал мой рисунок на глиняную табличку.
- Нет, не то, - пробормотал я, осознав ошибку.
На рисунке получилась катапульта для огромных стрел. Я бросил лист пергамента под ноги. Чья-то рука подхватила его, скатала в трубочку и уложила в сундучок для письменных принадлежностей.
Воодушевившись, я схватил новый лист и начал набрасывать чертёж баллисты. Жёлоб я нарисовал более широким, проставив размеры по глубине сначала в сантиметрах, а потом перевёл их в локти, учитывая габариты горшков с горючей смесью. Затем я изобразил раму, для устойчивости добавил продольные и поперечные стойки, но через пару минут остановился, решив, что такая конструкция не годится. Крюк, который посылал бы горшки в воздух, не мог это сделать. Хрупкие ручки амфор рассыпались бы, не выдержав давления. А больше амфору зацепить было не за что.
- Прости, Максимид, - голос за моей спиной заставил меня обернуться.
Небольшого роста лысый человек вышел вперёд и встал рядом.
- Ты думаешь, каким способом отправить амфору к стене? Энергия тетивы не позволит амфоре улететь далеко. Верёвка соскользнет, глина разобьётся, и твоё сооружение сгорит здесь на месте.
- Знаю, - огорчённо сказал я. – Скажи мне своё имя.
- Меня зовут Нисай. Я – из Сиракуз.
- Геометр?
- Да.
1Диодор приписывает изобретение катапульты в 399 до н. э. сиракузскому тирану Дионисию I, который собрал ремесленников в Сиракузах на Сицилии, чтобы те изготовили ему передовое оружие, что произошло значительно позже описываемых в романе событий. Дионисий положил ремесленникам высокое жалованье, щедро одарял и приглашал к столу, а те в ответ создали катапульты разных видов. Уже в 397 до н. э. Дионисий применил стреломёты с берега против кораблей Карфагена.
- Молодец! Тогда, давай сделаем так, - мой стилос стал бегать по пергаменту, оставляя пятна краски на полях рисунка. – Вот видишь, здесь на раме нужно закрепить балку. Конец балки снабдим ковшом. Теперь ковш нужно каким-то образом оттянуть, чтобы выпрямившись, он послал горшок в цель.
У грека заблестели глаза.
- А что, если конец балки, там,
