- Что? - девушка обернулась к Тосиро.
- Он говорит о боевой цепи с грузом. Оружие ниндзя.
- Да, да. За воротами нас ждали синобу. У них в руках были кусаригамы2...
- Вагнер-сан. Пожалуйста, лежи, - Микки силой удержала Ярополка на татами.
- Меня зовут Иёри, - устало сказал Пол. Он поднял руки и сжал виски. - Такеёдзу! Опять этот проклятый Мацудайра Такеёдзу. Он хочет убить меня.
- Успокойся. Пол! - девушка положила прохладную ладонь на лоб Вагнеру.
- Меня зовут Иёри. Только не говорите Такеёлзу, что я жив.
- Не беспокойся, - успокоил раненого Тосиро-сама, подходя ближе. - Давай-ка, парень, поспи. Глядишь, завтра тебе станет лучше, тогда и поговорим.
Вагнер закрыл глаза и затих. Девушка изумлённо смотрела на старика.
- Не знаю. Может у него и есть провалы в памяти, но какие-то странные, - сказал Тосиро. - Микки! Знаешь, кто такой Мацудайра Такеёдзу?
- Нет.
- Эх, молодёжь! - вздохнул старик. - Ступай за мной.
- А как быть с Вагнером? Его нельзя оставлять одного.
- Что же с ним всю ночь сидеть? Ничего ему не сделается.
- Дедушка! - возмущённо зашипела Микки.
- Ладно, ладно. Скажи своей ненаглядной бабке, пусть побудет с ним час, другой. А ты - иди за мной.
Тосиро провёл Микки галереей в свою школу, открыл дверь маленького кабинета, где на полках стояли несколько толстых томов и нашёл потрёпанную временем книгу "История самурайских родов Японии".
- Вот, читай, - палец старика упёрся в текст.
- Мацудайра. Младшая ветвь рода Нитта. Возможные потомки императора Сэйва Гэндзи. Состояли в родстве с кланом Фудзивара. Основатель рода - Мацудайра Такеёдзу. Из рода Мацудайра вышел первый сёгун эпохи Токугава - Токугава Иэясу, сменивший имя Мацудайра Такетие на Мацудайра Мотонобу, затем на Мацудайра Мотоясу и, наконец, на Токугава Иэясу в 1567 году, - прочитала Микки.
- Вот это да, - ахнула девушка. – Значит, этот Такеёдзу - предок великого сёгуна? Но почему Вагнер решил, что самурай, который давно превратился в тень, в несколько иероглифов на этой странице, хочет его убить?
Старик пожал плечами.
- Странно. Такеёдзу Мацудайра жил в четырнадцатом веке. Наверное, у нашего гайдзина - галлюцинации на почве сотрясения мозга. Весьма возможно, парень что-то читал об этом самурае. Скорее всего, так и есть. И ещё одно. Зачем американцу знать секреты плавки оружейной стали? Странно, Очень странно. Посмотрим, что будет дальше. Может, и правильно было - оставить его у нас. Иначе, ждала бы твоего парня психбольница.
- Дедушка! - возмущённо закричала Микки.
- Ладно, молчу. Ступай к своему Вагнеру.
Следующее пробуждение было не таким болезненным. Иёри открыл глаза и увидел маленькую, чистую комнату, где с потолочных балок не свисали пучки трав, старые подковы, ремешки кож, сломанные клинки. Помещение выглядело опрятной кельей братьев, ищущих просветления. Оружейник повернул голову набок и, ощутив покалывание в области затылка, поднял руку. Затылок туго обхватывала повязка. Когда зрачки обежали всю комнату, Иёри понял, что снаружи через открытое окно проникает солнечный свет. Было раннее утро, и рядом на странном табурете с резной спинкой сидела девушка в непривычной для глаза оружейника одежде. Тонкий шёлковый халат обнимал худенькие плечи. На ткани цвели алые пеоны, а из-под халата выглядывали тонкие голые лодыжки и странная обувь - что-то вроде дзори, только вместо соломы ступни девушки обтягивала плотная ткань с нашитыми сверху забавными мохнатыми шариками, похожими на головки одуванчиков.
"Почему я здесь? Где это я? - подумал Иёри, начиная волноваться. - Ах, да! Ночная атака банды ронинов и синобу на монастырь".
Оружейник снова закрыл глаза и стал вспоминать события страшной ночи. В тот день он, по заведённому порядку, постился, потом ближе к вечеру отправился в главный храм обители, где посвятил очищению души и разума несколько часов вплоть до заката. Потом вернулся в мастерскую, вымылся, переоделся в чистое, повязал отросшие волосы повязкой с начертанным чёрной краской заклинанием и отдал распоряжения ученикам. Свет, исходящий от пылающего угля, играл тенями на сосредоточенных лицах подмастерий, а в огне лежал новый клинок - длинный меч - тати, которому предстояло пройти процесс закалки и отпуска. Монастырский колокол, как всегда в это время, ударил только один раз, возвещая, что наступила полночь...
Иёри наморщил лоб, пытаясь вспомнить, в какой момент началась суматоха.
"Это случилось, когда клинок с рассыпанным по всей длине горящим углем стал приобретать малиновый оттенок", - оружейник продолжал выстраивать цепочку умозаключений.
В абсолютную тишину кузницы, прерываемую только тихим дыханием учеников и потрескиванием горящих углей, сначала проник близкий глухой вопль, а потом, сдавленный крик. Стрела прошила тонкую стену и впилась в деревянный столб, поддерживающий кровлю. Вторая стрела, появившись из темноты, вошла ученику, сидевшему рядом с горном, в левый висок. Мальчик упал, заливая кровью огонь. Все вскочили, застыв на месте с расширенными от ужаса глазами. Звон мечей вывел Иёри из оцепенения. Он быстро поднялся на ноги и, таясь за приоткрытой дверью, стал всматриваться в сумрак ночи, где уже метались на стенах факелы, а на галерее, соединявшей казармы монахов с задними воротами, дрались люди. Света Луны было достаточно, чтобы увидеть нескольких сохэев, которые, выставив перед собой нагинаты, отбивались от шеренги призраков.
"Нет. Это были не призраки, - подумал Иёри. - Чёрные и тёмно-серые дырявые кимоно, длинные луки, перекинутые за спины, утигатаны, рассекающие плоть монахов и отпускающие на свободу алую кровь".
Тихий долгий стон вырвался из груди оружейника.
"Что было потом? Сейчас, сейчас... Да, вот оно... Брат Го появился в кузнеце, проломив тонкую тростниковую стену. С ним был человек, лицо которого не удавалось рассмотреть в темноте мастерской. Нет. Нет. На плечах монаха висело чудовище с косматой головой и горящими глазами. Брат Го стряхнул чудовище со спины и полоснул врага вакидзаси по груди".
- Скорее, - крикнул монах, хватая Иёри за шиворот кимоно.
- Что случилось? Кто эти люди? - заикаясь от страха, спросил оружейник.
- Кто-то из наёмников сёгуна. Чего встал? Иди за мной, иначе останемся лежать здесь и плавать в лужах собственной крови.
Монах выглянул за дверь и, махнув рукой оружейнику, выскользнул во двор. Иёри последовал за ним. Едва они покинули кузницу, в пролом, проделанный монахом, влезли одна за другой несколько теней. Но Иёри и монах уже бежали по переходу к задним воротам монастыря, где ещё было темно и тихо. Несколько раз утигатаной,
