ГЛАВА 7.
Чье-то приглушенное рычание слышалось снаружи палаток, но оно не принадлежало собакам. Первой вылезла из палатки Барбара. Она поправила челку, которая совсем спуталась и лезла ей в глаза, и вышла, по дороге натягивая куртку.
У горящего костра сновал Мориссон, он пинал ногами уголья, которые летели в сторону собак, еле успевавших от них уворачиваться, и что-то бормотал себе под нос. До Барбары доносились лишь обрывки фраз, она слышала: «идиоты», или «куда их понесло», и из этих фраз поняла, что что-то произошло. Когда Мориссон повернулся к ней лицом, он вздрогнул от неожиданности.
- Ну что ты крадешься? – проворчал следопыт, возвращаясь к пинанию углей. – Я так инфаркт раньше времени схлопочу.
- Что произошло? – Барбара дотронулась до его плеча. В его слезящихся от холодного ветра глазах она прочитала беспокойство, пусть внешне он и пытался выглядеть разозленным.
- Теодор, Ханс и эти два придурка куда-то испарились, - пробурчал он, повернувшись к ней спиной. – Я проснулся, когда костер пылал, будто в него переложили дров, а этих двоих нет. Они ведь должны были сегодня дежурить.
- Погоди, как это их нет? Они ушли?
- В том-то и дело! Ушли с оружием, а Ханс и Теодор прихватили еще и рюкзаки. Связь, конечно, не работает. Я прошел чуть по следам, они все свежие, одного времени. Значит, ушли все вместе. Один я, конечно, не стал идти их искать.
- Значит, будем искать вместе.
- И точно друг друга потеряем.
Барбара и Мориссон одновременно повернулись на голос. У входа в свою палатку стояла Мадлен, скрестив руки на груди. Очков на ней не было, две пряди бились о виски на ветру, но ее красивое лицо было сурово, как никогда. Она подняла брови, и Мориссон съежился под ее взглядом.
- И когда они пропали? – спросила Мадлен, неторопливо подходя к ним.
- Да черт их знает! – Мориссон махнул своей ручищей так внезапно, будто все это время пребывал в оцепенении. – Часов шесть было, когда я проснулся. Костер трещал, собаки скулили, я вышел и никого не увидел. Везде натоптали! Я заглянул по палаткам, а их нет. Под утро ушли, скорей всего.
- Что же они такого увидели? - саркастически поинтересовалась та.
- Давайте так, - подняла ладони перед собой Барбара, - мы с Говардом отправимся по следам, а ты, Мадлен, пока разбуди остальных, пусть соберутся, приготовят завтрак. Далеко идти не будем, мы только пройдемся по следам и вернемся. Они должны вернуться сами.
- Ну уж половина их квартета точно вернется, - воскликнул Говард Мориссон. – За этих недоумков, Рея и Рика, я не ручаюсь.
- Увидим. Пойдем.
Ни Говард, ни Барбара рюкзаков не брали. У следопыта на поясе висел охотничий нож, который он пообещал пустить в ход вне зависимости от того, кто попадется ему под руку: гризли или «эти два недоумка».
Солнце проникало в самые темные уголки леса, и его свет ложился на землю золотыми островками. Первый снег почти стаял, под ногами было больше грязного месива, чем травы, и Мориссон легко и быстро шел по следам, которые успели немного затоптать чьи-то лапы. Подошвы ложились одна на другую, будто путники шли след в след, и совершенно затоптали те следы, по которым они направлялись на поляну.
Перед самой поляной Мориссон остановился и стал внимательно разглядывать следы, которых было куда больше, чем раньше. «Квартет» остановился там же, где стоял он, и некоторое время топтался на месте. Следопыт различил рифленую сплошную подошву ботинок Эйзера, квадратный узор и каблук ботинок Лоуэлла, и невообразимые фигуры на подошвах Рея. Только кусками из-за них выглядывал полосатый узор, принадлежавший сапогам Рика. Но сверху на всем этом безобразии отпечатались совершенно чужеродные следы, не принадлежавшие ни одному из членов экспедиции: сплошная гладкая подошва левой и правой ног, совершенно не отличимых по форме. Мориссон еще с минуту глядел на чужие следы, а затем фыркнул, будто о чем-то догадавшись, и направился на поляну.
Ничего, кроме борозд и вмятин на земле, на месте падения Рика не осталось. Мориссон понял, что владелец недостающих подошв на этом рисунке здесь упал и полз. Говард и Барбара остановились на месте, где земля была продавлена, и оглядывались по сторонам в поисках друзей, но никого не было видно, кроме птиц и маленьких зверушек. Следы уходили вправо, и борозды тянулись от вмятины вместе с подошвами.
- Похоже, что-то стряслось с Риком, - констатировал Мориссон. – Видишь полосы на земле? Его волокли, а потом подняли на руки. Пойдем дальше?
- Пожалуй, нужно возвращаться, - покачала головой Барбара. – Не хватало еще, чтобы нас начали искать.
Мориссон поглядел в ту сторону, куда уходили следы, и кивнул. Бог знает, как далеко они могли забрести, возможно, им нужна была помощь… если бы с ними не было Лоуэлла. Он был уверен в Теодоре, как ни в ком другом, поэтому и согласился возвращаться обратно.
Его лишь настораживали чужеродные следы. Ни к чему было себя обманывать, он прекрасно понимал, чьи они, и чем может обернуться встреча с Вендиго. Но и он, подобно Лоуэллу, уверовал в силу того оберега, который носил их проводник. Мориссон помнил тот день, когда тот вернулся из каньонов в компании индейца. Как индеец уверял, будто амулет, что носит на шее Лоуэлл, защищает не только хозяина, но и окружающих его людей. Кажется, и у Барбары была подобная побрякушка. Он подумал, что и ему бы не помешало обзавестись собственным оберегом.
Остальных, которых надо было поднимать, оставалось всего двое, да и то найденный следопыт Расмудсена не мог даже слова сказать, не говоря уже о каких-либо телодвижениях. Мадлен с Доксоном уже устроили котелок над костром и начали разбирать палатки. Мориссон увидел облегчение на их лицах, когда он с Барбарой показался на стоянке.
Следопыта сумели растолкать, чтобы накормить его горячим супом с грибами. Барбара снова попыталась узнать его имя, но тот ничего не мог говорить, кроме злосчастной фразы «Злой Дух леса». Казалось, следопыт окончательно помешался и теперь не мог ничего соображать. К концу завтрака рация затрещала, и Мориссон бросился к ней в надежде услышать голос Лоуэлла, но вместо него еле разбирал обрывки фраз Иммса, который, впрочем, их не слышал. Связь была односторонней и крайне неустойчивой.
Солнце уже довольно высоко поднялось, тут же скрывшись за тяжелыми тучами, которые через час обильно посыпали на землю снег. Земля еще не успела промерзнуть, и первые снежинки таяли на ее поверхности. Поднялся сильный
