Наверно, думал он, это все из-за Лоуэлла. Он вел себя очень странно и не стал ничего объяснять, говоря лишь понятными только ему загадками.
Лоуэлл бросил свой рюкзак в одну из палаток и вытряс всех, кто отлеживался внутри. Теперь его группа выглядела полной. Она пополнилась еще двумя женщинами, которые были несколько старше остальных, одним совсем молодым пареньком, которого порекомендовали как хорошего повара, и двумя взрослыми мужчинами, которые, как оказалось, были давними коллегами Лоуэлла.
Пока его знакомили с членами группы, Ноксу вдруг пришла мысль о том, что он до сих пор не знает конкретной цели экспедиции, но вопрос этот решил отложить до лучших времен. Женщина в очках с тонкой оправой, которая показалась Ноксу знакомой, была таким же биологом, как он, и, как оказалась, действительно была ему знакома. Он помнил ее лицо еще с университетской лаборатории и хотел, было, напомнить ей, что они когда-то были мельком знакомы, но в последний момент отчего-то передумал.
Его до сих пор занимала мысль о тех загадочных огоньках в роще. Занимала и одновременно пугала. Лоуэлл, очевидно, догадавшись, что беспокоит его знакомого, ободряюще потрепал его по плечу и пригласил присесть рядом с другими перед костром, от которого приятно тянуло теплом и запахом горящего дерева.
Веселый разговор не умолкал на минуту. К Ноксу подсел паренек, которого представили первоклассным поваром, назвался Роббом и протянул ему миску, от которой пахло специями и мясом. На деле это оказался суп, который своей густотой походил на жаркое. Даже теперь аппетит не вернулся к Ноксу, но он не стал отказываться от еды хотя бы потому, что жалел свой желудок. Он оглядел людей вокруг костра и нашел Лоуэлла в компании его старой знакомой в очках и еще одного мужчины примерно того же возраста, что и сам Лоуэлл, и с такими же худыми щеками, но бодрым видом.
- Как дорога? – принялся спрашивать Нокса Робб.
- Тяжеловата, - признался тот. – Да и мистер Лоуэлл показался мне каким-то странным.
- Что, начал вам рассказывать старые индейские легенды?
- В том-то и дело, что он вообще молчал. Говорил только какими-то намеками, и все.
- Это похоже на Теодора, - кивнул парень, добавляя себе супа из котелка. – Это не без причины, конечно. Он такой гадости навидался, что дай Боже.
- Давно ты с ним знаком?
- Я, считай, с пеленок с ним в походы хожу. Однажды мы даже в Долину Смерти спускались. В декабре, кажется, когда пекла нет. Там столько побрякушек индейских нашли: и наконечники копий, какие-то ожерелья, ножи, даже кое-какие, вроде бы, ритуальные были.
- А медальоны? – Нокс вдруг вспомнил ту бляшку, что лежала в полуоткрытом бардачке багги.
- Были, - кивнул Робб. – Но мы ничего себе не оставляли. У Теодора много разных вещей от индейцев. На товарной площади были? Так вот на север от нее, далеко от города, есть индейское поселение. Тео там частый гость. Они ему какой-то оберег даже изготовили, давно уже. Вот сколько помню, как он его принес в дом, так и носит все время. То на шее, то куда закинет, но чтобы из дому без него выйти – никогда такого не было. Ему уже лет десять наверно.
- Постой, а ты его родственник?
- Нет. Я так, оборванец с товарной площади. Не знаю, кто мои родители, в глаза никогда их не видел. Лет десять мне было, когда Теодор меня забрал с улицы.
- Просто так взял и забрал?
- Да. Сказал: давай, парень, ко мне перебирайся. Я и пошел. Вот живу уже четырнадцатый год у него, в экспедиции с ним хожу. Везде говорит, что я его племянник. Я и как сын его тоже сошел бы, но в Калифорнии Теодора слишком хорошо знают, и ни за что бы не поверил никто, что у него вдруг сын появился.
- Почему?
- Он одиночка. Привык все один делать, жить один. Даже в леса эти один не боится ходить. А сюда в одиночку лучше не соваться, многие путники так и гибли здесь.
Нокс медленно опустил миску на землю и внимательно взглянул на Робба.
- От чего они гибли? – спросил он. – От лап хищников?
- Как бы ни так! - Робб сдвинул кепку на затылок. – Тут не дураки живут, никто безоружным не выходит. Да и те, кто за себя постоять не может, сюда не суется.
- Тогда почему же они погибают здесь?
- А вы Теодора спросите. Он знает все, что здесь творится. Хотя лучше вам и не знать этого.
Робб задрал подбородок и принял самый что ни на есть серьезный вид. Нокс перевел взгляд на Лоуэлла. Беззаботность исчезла с его лица, он сосредоточенно изучал карту и переговаривался со своими товарищами. Нокс подумал, что теперь его пугали вовсе не те загадочные огоньки во тьме, а сам Лоуэлл. Слишком уж многого он не договаривал, как и не договаривали его товарищи.
ГЛАВА 3.
Теодор Лоуэлл проснулся раньше всех. Утреннее солнце осветило верхушки сосен и пробивалось сквозь стволы, тонкие полоски света ложились на землю и медленно ползли по ней. Собаки мирно спали, положив широкие морды на лапы, никто за всю ночь не встревожил их. Лоуэлл не уповал на их защиту, но был точно уверен, что тревогу есть кому поднять.
Костер на ночь не тушили, это была его прихоть. Он считал, что никому и в голову не взбредет нападать на лагерь, где пытает яркий огонь. Для него костер был единственной защитой от всего, чего он боялся. Лоуэлл разгреб тлеющие угольки, но не стал добавлять дров. Высоко над его головой вскрикнула сова и сорвалась с ветки вслед за добычей, которую она заметила среди деревьев.
Лоуэлл провел рукой по шее и убедился, что медальон по-прежнему висит на ней. Он ни за что бы не позволил себе самому выйти в этот лес без личного оберега, который сделали ему друзья из индейского племени. Он всегда был суеверен, с самого своего детства, и всякий медальон, будь он
