Все мысли в результате оказываются в маленьком клубке посреди мозга, а в висках стучит пульс. Ноги бегут, плечи несут автомат и противогаз, голова – болтающуюся каску, по заднице то и дело ударяет сапёрная лопатка, по брюху – полная воды солдатская фляга...
Бежим явно в сторону Сергейцева – куда же ещё? Но всем известно, что это не сорок километров, может всё-таки не Марафон... Эта мысль немного согревает, особенно когда мы останавливаемся перед переездом, пропуская длиннющий состав из пустых цистерн. Увидев нас, машинист даёт противный длинный гудок, будя жителей ближайшей деревни. Впрочем, стадо уже выходит на выпас и маленький коренастый пастух ловко бьёт своим кнутом, сотрясая воздух:
«А ну пошли-и-и-и...»
Умный Кузнецов не находит ничего лучше, чем вести нас дальше через этот луг, полный коровьх лепёх и следов копыт, заполненных водой. Скорость нашего передвижения резко снижается, а Кузнецов знай себе кричит:
«Темп, темп...»
Километра через два начинается болото, на краю которого капитан даёт нам перекурить и отдышаться.
«Вон тот лес видите?» - кивает он в сторону дальнего ельника.
«Видим...»
«Задача первому отделению: короткими перебежками кратчайшим путём выйти на позицию, закрепиться на месте. Задача второму отделению: обеспечить прикрытие, выделить двух бойцов в дозор. Остальным ждать здесь, по сигналу ракеты начать движение в сторону позиции первого отделения. Вопросы есть? Нет? Вперёд!»
В дозор попадаем Кирюха и я. Мы выходим первыми по просёлку вокруг болота, идём быстро, но часто оглядываясь по сторонам и не теряя из виду Кибрика с его отделением. Автоматы в руках. Болото неглубокое, нестрашное, но идти по нему – радости мало, грязная жижа попадает в сапоги, заставляя и без того уставшие ноги отчаянно месить её внутри. Нашему же дозору пока идти вполне удобно, лес приближается...
Первое отделение героически чавкает по болоту, наши держатся по кустам вдоль него. Наконец, кибриковы бойцы ступают на твёрдую лесную почву и, пройдя ещё с полкилометра, по сигналу Кузнецова начинают рыть окопы «индивидуального профиля» из положения лёжа. Забава потрясающая: лежишь на пузе и пытаешься достать из-под себя кусочек сырой земли, а потом ещё и уложить его на бруствер. Что делать – деды и прадеды на своих войнах именно так и выживали, чего тут хорошего под пули лезть...
Как только индивидуальный профиль достигнут и задницы бойцов еле торчат над поверхностью, Кузнецов даёт сигнал ракетницей, и вся остальная рота начинает своё движение по болоту. В это самое время условный противник начинает попытку обстрела наших позиций: совсем близко слышны автоматные очереди.
«Где наш дозор?» - орёт Кузнецов.
Мы с Кирюхой подбегаем, становясь смирно. А хитрый Кибрик и говорит:
«Товарищ капитан, смотрите: у них даже коленочки – сухие... А мы тут...»
«После будем разбираться! А сейчас дозору задача: произвести разведку, определить местоположение противника... Ползти на пузе – обстрел идёт! Гранаты возьмите на всякий случай... Каски оденьте...»
Взяв по болванке гранаты, мы заваливаемся на животы и медленно ползём по лесу, среди шишек, поганок и зарослей спелой костяники...
«Кир, туда ползём?»
«А я знаю? Стрелять вроде перестали...»
Действительно, тишина вокруг...
Вдруг почти совсем рядом чиркает спичка. Лесной сумрак на секунду озаряется жёлтым пламенем – они буквально метрах в пяти от нас... Замечаем двоих, больше вроде никого нет. Рядом с ними какой-то большой бесформенный мешок.
Снимаем с плеч автоматы, ложимся на изготовку и – огонь...
Эти сначала не врубаются, что происходит, но потом один начинает стрелять лёжа рядом со своим мешком, а второй – стоя из-за дерева.
Вот только патронов у нас по пол-рожка, кончаются через минуту, и мы все четверо замолкаем, не зная, что делать дальше. Делать нечего – берём наши гранаты и бросаем наугад в темноту.
«У-у-у-у-у...» - сразу слышится стон.
«Колян, ты чё? Помер что ли...»
Второй крутится рядом с лежащим телом, пытается прослушать пульс:
«Вроде живой...»
Он пытается взвалить своего Коляна к себе на плечи, а тот немного приходит в себя, и они уходят восвояси в глубь леса. Всё-таки, какска – вещь полезная...
«Смотри, это у них кукла!» - шепчет Кирюха, показывая на мешок.
Действительно, это какие-то старые полосатые матрасы, сшитые в виде человека в полный рост, на голове углем нарисованы глаза, усы, ноздри и высунутый язык...
«Язык!!!» - придётся нам эту хренотень тащить на себе обратно, но половина задания выполнена.
«Коляна-то как жалко... Получил боец по кумполу...» - смех сквозь слёзы.
«Давай этот тюфяк тут в кустах замаскируем, а сами сбегаем их позиции поищем...»
Этот мокрый матрас весит килограмм тридцать, но делать нечего – бросам его в малине и перебежками от дерева к дереву движемся вперёд. Всего метрах в ста находим старый окоп, в котором никого не видно, зато ещё метрах в ста замечаем табачный дымок: вот не курил бы Колян – башка была б целее.
«Они?»
«Они. Считать будем?»
«Ты скольких видишь?»
«Зеро я вижу...»
И тут из их окопа раздаётся громкий смех – анекдоты травят, что ли?
«Сколь человек ржало?»
«Не меньше шести-семи...»
«Значит, отделение как минимум... Поползли обратно...»
Докладывать обстановку приходится не только Кузнецову, но и Байору, который прибыл на собственной «НИВЕ» оценивать ход учений. Он сегодня добрый, говорит:
«Военнопленного – на допрос! Кибрик, душу из него выньте!»
А Кибрик и рад стараться:
«Рядовой Мосесов!» - кричит он, вызывая своего излюбленного бойца, двухметрового амбала из знойной Ленкорани. Ни улыбаться, ни хмуриться он не умеет, просто смотрит карими глазами и показывает свои кулачищи размером с небольшой арбуз.
«Mosesov will make you speak!!!» - с расстановкой говорит Кибрик и резко пинает тюфяка в бок...
«Слушай мою команду!» - минут через пять орёт Кузнецов. «Производим прочёсывание леса. Шагом марш, с развёртыванием в одну шеренгу...»
Опять этот дурацкий лес с его мухоморами... Скорей бы всё это кончилось, что ли...
И – о, чудо! – в одном из окопов необъятного Сергейцева поля стоит полевая кухня и манит наши чуткие носы непревзойдённым запахом перловой каши с жирной тушёной свининой. А рядом стоит огромный алюминиевый чайник и лежит нарезанный большими кусками серый хлеб.
«Товарищ капитан, разрешите обратиться!»
«Обращайтесь... Да, это для нас... Четвёртая рота – в две шеренги стройся... Приготовиться к приёму пищи...»
Ресторан, мать вашу! После такого обеда вставать и куда-то бежать дальше – просто невозможно. Это издевательство над организмом. Гуманист Кузнецов терпеливо ждёт, пока все закончат трапезу, но не даёт никому заснуть – перекур и в бой!
«Марш-бросок продолжается. Задача: к четырнадцатти ноль-ноль занять командный пункт на высоте сто сорок восемь.»
Судя по его карте, это совсем недалеко, бежим с полной выкладкой, еле перебирая ногами. Но на подходе к высоте стоят четыре старых, но вполне себе
