— А? Что? Что стряслось?.. А, это вы... Плывите, девочки, не мешайте мне.
По вечерам мы забирались в камыши и высовывали головы из воды в надежде увидеть на другом берегу под старой ивой наших подруг Лунную и Янтарную. Каждый день мы всплывали на поверхность по нескольку раз, но они почему-то не приходили. Наконец, спустя две недели, мы с Коралловой и Алмазной увидели какую-то девушку на том берегу. На ней были узкие синие брюки и красная футболка, волосы собраны в хвостик.
— Кажется, похоже на Лунную,— тихо произнесла Алмазная.
— Нет, это не она!— возразила Коралловая.
Я тоже не могла понять, Лунная это или нет, мы были слишком далеко.
Девушка, тем временем, посмотрела по сторонам и вдруг помахала нам рукой. Отбросив сомнения, мы поплыли к ней. Вблизи, конечно же, мы сразу узнали сияющие глаза Лунной и её милую тёплую улыбку. Мы обнялись, немного замочив при этом её одежду.
— Как же я по вам соскучилась! Куда вы все пропали?— воскликнула она.
— А почему ты не приходила к реке? Мы тебя уже столько дней ждём!— спросила в ответ я.
— Я приходила! Как и договаривались, на следующий же вечер, а вы не выплыли ко мне...
— Ах, да, тогда мы сбежали от Водяного в озеро,— сообщила ей Коралловая.— Ой, у нас столько всего приключилось! С нами такое было!!!
И мы начали рассказывать подруге обо всех наших приключениях. Лунная слушала и удивлялась. Нам тоже хотелось узнать, как им с Янтарной живётся на земле. В этот момент как раз подплыли и остальные русалки. Все стали наперебой задавать вопросы, так что она даже не успевала отвечать. Мы узнали, что Лунная вскоре собирается уезжать в город, чтобы учиться в каком-то институте, где учится и Олег. Что Янтарная осенью снова пойдёт в школу, а пока они с сестрой живут дома, с папой и мамой.
Столько было нового и непонятного в её словах... Я только хотела спросить, что такое «институт», но Лунная перебила меня:
— Кстати, тогда со мной к реке приходили и ваши родители...
— Кто?— переспросила Коралловая.
— Ваши папы и мамы, бабушки и дедушки, сестры и братья— ваши родные!
— Что? Кто-кто?— не поняли мы.
Лунная всплеснула руками.
— Боже! Я забыла, что вы никого не помните! Бедные, что с вами сделал Водяной?! Что, никто из вас не знает, кто такая мама?
Мы растерялись. Ну, да, мама... Знакомое, вроде бы, слово... Лунная смотрела на нас с жалостью и отчаянием.
— Мама— это та, которая родила вас, воспитала, которая любит вас больше всех на свете. Это самый родной человек для каждой из нас!— объяснила она.— Эх вы!.. Ну, да ладно, когда станете людьми, сразу всё вспомните. Так вот. В деревне все узнали, что я, когда упала в реку, не утонула, а стала русалкой, и все, у кого когда-либо тонули дети, пришли в тот вечер вместе со мной к реке, чтобы увидеть вас.
Мы слушали, раскрыв рты.
— Ну, и?..— спросила Изумрудная.
— Что «ну, и»?— Лунная развела руками,— а вас не было. И теперь снова никто не верит в существование русалок, все решили, что я это сочинила, а на самом деле всё это время где-то скрывалась...
По лицу Лунной было видно, что её это обстоятельство очень огорчает. А меня— наоборот оно обрадовало. Мне совсем не хотелось встречаться с людьми. Нам гораздо проще и спокойнее жить, когда они в нас не верят. Хотя, конечно, с другой стороны, интересно было бы увидеть хоть одним глазком свою маму... и всех остальных.
— А разве больше никто не хочет в Полнолуние превратиться в человека?— спросила Лунная.
Изумрудная объяснила ей, что мы, возможно, и хотели бы, но Водяной забрал у нас талисман и грозился превратить в жаб за такие самовольные превращения.
Домой, в Русалочью, мы плыли в глубокой задумчивости. Полнолуние должно быть через несколько дней. Я пыталась хоть что-то вспомнить из своей жизни на земле. Где я жила? Что делала? Хорошо ли мне там было? Но память совершенно отказывалась служить. Даже если бы талисман был у нас, я не уверена, что рискнула бы стать человеком. Ведь ещё неизвестно, как нас примут люди, а снова превратиться в русалку, если что-то там не понравится, уже не удастся. Весь следующий день мы с девочками обсуждали это и решили, что нам пока и в реке неплохо. Хотя раньше мы мечтали превратиться в людей, на самом деле сделать это было страшновато.
В лесу, что стоял на правом берегу, начали опадать листья. Стебли камышей высохли, а тростник пожелтел. Как-то ночью я проснулась от того, что замерзла. Я долго ворочалась с боку на бок и не могла понять, в чем дело, в нашей речке всегда было тепло и уютно.
Утром по дороге на перекличку я пожаловалась Коралловой.
— Тебе стало холодно? Да что ты?— она в удивлении округлила глаза и остановилась.— Это первый признак. А ну, пошевели хвостом!
— А что такое?
— Ну, давай, пошевели!
Я сделала, как она сказала.
— Ничего не чувствуешь?— строго спросила подруга.
— Нет, ничего,— растерялась я.
— Точно ничего?
— Точно... А что я должна чувствовать?
— Это особая русалочья болезнь. Хвост может или болеть или чесаться,— зловеще произнесла Коралловая.— У всех бывает по-разному, но всегда русалка сперва чувствует холод...
Я испугалась всерьёз:
— Ой, и что потом?
— В лучшем случае, отпадает хвост...,— печально глядя на меня, сказала она.
Я в ужасе схватилась за свой хвост руками. Тут подлетела разъярённая Алмазная, плывшая неподалёку от нас.
— Коралловая, что за чушь ты несёшь?! Ну, как тебе не стыдно!— возмущённо воскликнула она и повернулась ко мне.— Жемчужная, ты что, её первый день знаешь? Её выдумкам вообще верить нельзя. Осень пришла, потому тебе и холодно! А никакая это не болезнь.
Коралловая смеялась так, что к нам подплыли все русалки и начали спрашивать, что у нас случилось такого смешного. А я на неё обиделась, правда не надолго.
Несмотря на шутки, в реке и в самом деле стало холоднее.
