Наступает пробуждение, и вместе с ним – возвращение к жизни. Мой камин пуст, как душа моя свободна от терзаний. Пылавшее в камине пламя сожгло дрова; пылавшая в душе война сожгла чувства. В сердце окаменела холодная кровь. Я жую крабов и слушаю шелест чужих шагов за окном. Два моих спутника – мрак и равнодушие – не оставят меня никогда. Сжав голову руками, я вспоминаю…
Глава 5
ПАМЯТЬ
Я вновь вспоминаю, как я заряжал свою пушку, как тяжело снаряд ложился в ладони… Снова стрелять – была команда. Рваные фразы, обрывки слов тонут в оглушающем грохоте.
Выстрел!
Огонь!
Огонь по живым мишеням.
Прорвано небо снарядами; огненные хвосты чертят воздух; смерть летает над полем неистовой брани…
Положи руки свои мне на плечи, расскажи мне о светлых днях моей прежней жизни и о прелестях послевоенных лет. От сна моего мне останутся боль в мозгу и шум в ушах. Но в следующую ночь придет тот же сон.
Выстрел!
Огонь!
Огонь по живым мишеням…
Мёртвые не встанут – так давно это было! Сколько тяжких часов и минут прошло с тех пор, когда жизнь и смерть с ненавистью глядели друг на друга. Сейчас я слишком измучен кошмаром, и ты можешь спать спокойно. Я охраняю твой сон; когда мы вместе, я забываю многое из того, что случилось со мною. И ночь вдвоём не так страшна, и наступление сна уже не тяготит меня, как это было раньше.
Завыли снаряды, летящие в новую цель.
Хочу вскочить в тревоге. Тревожит меня видение. Я вижу мемориал рядового солдата. Значит я не один. Нас приглашают в собрания, оркестры играют нам туш, все пьют за наше здоровье. Нужно ли это нам? Этого не знаем даже мы.
А грохот артиллерии до сих пор отдаётся в голове.
Никто не замечает ничего странного.
Кто он, тот, кто со мною? Ему говорят: сядьте, выпейте с нами, мы так рады видеть вас! Они тратят много ничего не значащих слов. Он предпочитает молчать. Всё, что нужно было сказать, он сказал тогда, когда новый снаряд ложился в его ладони. Он не знал тогда, что может произойти с ним в следующий миг. Ему было тяжело тогда; сейчас ему ещё труднее, ибо судьба сохранила его и заставила осознать, что друзья его, навеки зарытые смертью в землю, уже никогда не проснутся. Он молчит о них, как люди молчат о своей печали. Никто не знает о его снах, в которых жизнь перемешана со смертью. Он пьёт эту смесь, и сквозь его голову проносится вопль: бум-бум, пиф-паф, ты убит!
Но стихает вопль; утро снова разрушает луну и разгоняет звёзды. Сон кончился, с ним кончились и ужасы войны. А тень её всё ещё скрывает мои глаза, унося прочь обрывки радости. Утро твердит: встань, прочисти мозги, причеши мысли и начинай жить как все!
Живи как все! Будь как все! Стань таким как все!
Но я не могу. Я живу в своих снах, а наяву я мёртв. Я постоянно чувствую желание уснуть и увидеть во сне не войну. Пусть мне приснятся кошки.
Глава 6
УДАРЫ ПО ГОЛОВЕ
Что-то ударило в голову – и вот мне приснились кошки.
Большая стая кошек какой-то неправдоподобной серо-голубой масти с дикими воплями носилась вокруг меня; я же одиноко стоял в центре огромного тёмного квадрата и был совершенно беззащитен. По неизвестным мне причинам кошки никак не могли достать меня. Они кидали на меня злые взгляды и выпускали когти, а я оставался в безопасности, и уже начал было успокаиваться. Но спокойствие оказалось недолгим.
Со страшным треском и неестественным космическим урчанием, перекрывающим крики кошек, над моей головою пролетел страшный светящийся предмет в форме ромба, весь в серо-голубых полосах, огромный и необъяснимо гадкий. Я едва не лишился чувств; однако предмет, пролетевший в сантиметре от моей головы, неожиданно исчез. Не успев толком подумать о том, что бы это могло быть такое, я увидел второй светящийся ромб, в точности такой, как первый. Он медленно опускался на мою голову, а я не мог даже кричать: страх парализовал меня. И в тот миг, когда серо-голубой ромб нанизался на мой череп, бешеные кошки проломили невидимую стену, защищавшую меня от их когтей, накинулись на меня и стали терзать в клочья.
Что же было дальше?
Боли я не почувствовал, но запомнил второй удар по голове. Сначала я опять ничего не понял. Однако через миг меня осенило. Это ведь я придумал такой способ будить людей по утрам. Приятно проснуться после ужасов – вроде бешеных кошек – со свежими мозгами; так чаще всего и бывает. Но вдруг наваливаются шум, грохот и суета. И мысль: я вернулся оттуда, где никогда не был; но я точно помню, кто я был и кто я есть.
Я пугало, пугало, пугало!!!
Стою и качаюсь, раскинувши руки в пространстве; обрывки одежды трещат на ветру, будто крылья. Я вижу всё то, что вам знать не дано. Глаза потеряли привычную волю, в груди мёртвым комом застыло холодное сердце. Во мне нет желаний, стремлений и чувств. Вокруг меня пустота, погасшее солнце, бесцветное небо и жидкий туман. В плену одиночества существуя, не знаю, насколько я жив.
Я пугало, пугало, пугало!!!
Душа моя вечно и глупо спокойна, боль держат в покое железные сети. На жердь мою кто-то вешает бирку фашиста, на спине моей пишут диагноз: шизофреник. Какое злое и глупое презрение двигает ими! Прощаю всем глупость, прощаю злобу; лишь тех не прощаю, чьи мозги работают на кишечник, чьей целью становится поливание грязью. Теперь я могу осудить эти куриные души.
Я пугало, пугало, пугало!!!
На выставке безумия я выгляжу гордо: вот я каков! Для сатаны я – святая вода. Для властных глупцов я – скоморох. Для убийц и фашистов я – судия. Для лживых врачей я – неизлечимая совесть. Для философов я – инвалид мысли. Для тех, чьи мозги работают на кишечник, я – палач. Для остальных я – пугало, пугало, пугало!!! Вот возьму и ещё раз ударю себя по голове!
Нет, я Солнце! Старое глупое Солнце! Я взошло, мои лучи пробились сквозь атмосферу – и на Земле проснулась жизнь. Так было и будет всегда, и никто не в силах изменить этого. Земле я дарю жизнь, а в космосе сжигаю пыль и небесные тела. Земля установила наблюдение за моим
