По знаку Осмунда четверо слуг подняли трубы и дали сигнал к первому туру.
Рован Бездушный и Печальный рыцарь зажали пики под мышкой, в последний раз поправили свою посадку в седле и пришпорили фыркающих коней. По пыльной турнирной площадке галопом неслись друг на друга два противника. Бряцали их доспехи, кони хрипели под тяжестью рыцарей, закованных в железо. Красным огнём трепетало оперение на шлеме Колючего рыцаря. Когда острия их пик были на расстоянии одного прыжка коня, Игрэйн перестала дышать, а Осмунд в своём кресле так и подался вперёд.
С ужасным лязгом копьё Рована ударило по доспехам Печального рыцаря. Но и тот задел своего противника, попав аккурат между шипами его доспехов. Оба рыцаря пошатнулись в седле, но смогли удержаться. Бездушный в ярости отшвырнул в пыль расколовшуюся пику, даже не доскакав до исходной позиции. Один из его оруженосцев быстро выбежал на площадку, чтобы унести негодную пику. Печальный же рыцарь свою – тоже треснувшую – довёз до Игрэйн сам. Она с испугом услышала, как тяжело тот дышит.
– Вы ранены? – с беспокойством спросила она.
Но рыцарь отрицательно помотал головой:
– Нет. И это удивительно для Бездушного, ведь обычно он вышибает меня из седла первым же ударом.
Рован Бездушный тоже вернулся на свою сторону площадки. Он кричал на оруженосцев, пинал их железным сапогом и отшвыривал каждую пику, которую они ему подавали.
– Видимо, ищет пику с зелёным свечением, – прошептала Игрэйн Печальному рыцарю.
Тот сидел на своей кобыле неподвижно, с поднятым забралом и наблюдал за яростью своего противника. Игрэйн сунула ему в руку второе копьё.
Осмунд тревожно поглядывал в сторону своего начальника крепости. В конце концов Рован Бездушный вырвал из рук одного оруженосца пику, недовольно осмотрел её и зажал под локтем. Гневно опустил забрало и погнал коня к месту начала разгона.
Солнце медленно садилось за лес. Стемнело, но свет факелов ярко освещал пустую площадку между палаточным лагерем и крепостью. Наверху, на крепостной стене, Альберт созвал стайку светлячков, и они теперь освещали зубцы. Из окна башни падал зелёный свет.
И снова слуги Осмунда протрубили сигнал к схватке. И во второй раз рыцари погнали своих коней друг на друга. Железные наконечники их пик покачивались, нацеливаясь в грудь надвигающегося рыцаря. Снова Рован Бездушный первым задел своего противника, однако его пика лишь скользнула по железным латам на плече Печального рыцаря. Тот же ударил остриём своего копья прямо в грудь Рована. Удар был сокрушительный! Но Рован, хоть и зашатался в седле, ухватился за гриву своего коня, и это спасло его от падения.
Ропот прошёл по толпе солдат, которые теснились вокруг поля битвы. Они сидели даже на поваленной набок катапульте, на разрушенном таране – всюду, откуда можно было видеть площадку. На своём помосте Осмунд Алчный скрестил руки и в ярости жевал бороду. Его подбитый начальник крепости с трудом выпрямился в седле, поскакал, пошатываясь, к своим оруженосцам и принялся неистово лупить их треснувшим копьём. Что он при этом говорил им, Игрэйн не могла слышать, но увидела, как двое из них сорвались с места и побежали к шатру своего господина.
– Он всё ещё думает, что ему подали не ту пику, – прошептала она, когда Печальный рыцарь снова был около неё. Он поднял забрало, и Игрэйн протянула ему платок, чтобы тот вытер им пот с лица. – Чудесно вы это сделали! Я ещё никогда не видела такого хорошего удара.
– Не преувеличивайте, – сказал рыцарь, но не смог сдержать улыбку. – Он в гневе, в таком гневе, что становится неосторожным. Это хорошо для нас, очень хорошо, – почти шёпотом произнёс он.
– Свет в башне разгорается всё ярче, – заметила Игрэйн. – Волшебная процедура уже скоро закончится. Так что не слишком рискуйте. Кроме того, у нас осталось всего три пики, и одна из них довольно ветхая.
В этот момент оруженосцы Бездушного вернулись с двумя новыми пиками. Колючий осмотрел их и в ярости отшвырнул.
Игрэйн тихо рассмеялась:
– Посмотрите-ка! Сейчас до него дойдёт, что заколдованной-то пики больше нет! Как вы думаете, догадается?
Печальный рыцарь промолчал. Он озабоченно смотрел вниз, на ноги своей лошади, водя её вперёд и назад. Потом похлопал взмыленный бок и нагнулся к Игрэйн.
– Послушайте, – сказал он, понизив голос. – Мне придётся просить Бездушного продолжить поединок пешими, на мечах. Моя кобыла хромает. Я должен её пощадить. А если Бездушный откажет в этой просьбе, то в следующем туре с пиками он сбросит меня с коня, потому что я не смогу как следует разогнаться. Но вы не огорчайтесь, мне не впервой валяться в пыли. Я стану сражаться на ногах, и если Бездушный будет действовать честно, он тоже спешится и продолжит на мечах то, что мы начали. Если же нет, мне придётся попробовать стянуть его из седла.
Игрэйн смотрела на него испуганно, но у неё не было времени протестовать. Рован Бездушный уже снова ждал на турнирной площадке. Его конь беспокойно бил копытом.
Когда Печальный рыцарь выехал на площадку, все увидели, что его лошадь хромает. Серая кобыла с большой осторожностью ступала на переднее левое копыто. Жестом руки Печальный рыцарь дал понять своему противнику, что желает встретиться у помоста Осмунда. Игрэйн со страхом следила за их разговором. Когда Печальный рыцарь вернулся на своё место, он коротко взглянул на Игрэйн и отрицательно помотал головой. У неё чуть не остановилось сердце.
В третий раз прозвучали фанфары к битве, в третий раз рыцари опустили пики.
Сэр Ламорак дважды брал с собой Игрэйн на турниры, хотя он терпеть не мог битвы. Ещё несколько турниров она посещала с Бертрамом. И всегда с бьющимся сердцем ждала каждого поединка на пиках и от волнения не могла усидеть на месте ни минуты. Она забиралась ногами на скамью, чтобы лучше видеть, и громко кричала от воодушевления, когда один из противников был повержен наземь.
Но в этой битве всё было по-другому.
Игрэйн не хотела смотреть на это. Ей хотелось зажмуриться, хотелось, чтобы это скорее закончилось. На сей раз сердце её колотилось не оттого, что она была возбуждена. Игрэйн вдруг очень ясно поняла, что такое страх. Жуткий, парализующий дыхание страх. Фырканье лошадей причиняло боль её слуху, и, когда пики с грохотом ударялись о рыцарские латы, она так сильно сжимала кулаки, что ногти вонзались в ладони.
Печальный рыцарь снова покрепче зажал пику под локтем и поднял щит, чтобы отразить удар мчащегося на него противника, но тут раненая передняя нога его кобылы подломилась, лошадь испуганно дёрнулась и сбросила его из седла. В последнюю секунду Рован Бездушный рванул пику вверх и отпрянул на своём коне вбок, чтобы не столкнуться с оступившейся кобылой. А Печальный рыцарь, гремя доспехами, рухнул на взрытую копытами землю. Шатаясь, он поднялся на ноги, и Игрэйн с тревогой заметила, как он схватился за плечо. Серая лошадь похромала было к нему и ткнулась в него мордой, но по его знаку заковыляла, понурив голову, к Игрэйн. Рован Бездушный по-прежнему восседал на коне, зажав в руке пику. Без видимого проявления чувств он смотрел вниз на своего упавшего противника.
Не
