«Неужто всё пропало?!» – в отчаянии подумала Игрэйн и оглянулась на крепость. Её родителей всё ещё не было видно среди зубцов, а она так на это надеялась! Только башня сияла, будто зелёное свечение исходило от самого камня.
Вдруг Бездушный выпрямился в седле, пришпорил коня и поскакал на своего противника. Печальный рыцарь уже снова твёрдо стоял на ногах. Он вытянул из ножен меч – оружие прадеда Игрэйн. Какое-то мгновение Игрэйн думала, что Бездушный действительно нападёт на него с пикой и копыта коня втопчут Печального рыцаря в пыль. Но не успела она выхватить свой меч и погнать Ланселота на поле битвы, как Колючий остановил коня и бросил пику на землю. Ропот пронёсся по рядам зрителей, когда он спрыгнул с коня и тоже вынул меч из ножен.
В свете факелов лезвия их мечей казались огненными. На негнущихся ногах в латах оба рыцаря двинулись друг на друга. Между тем небо над ними было уже чёрным как сажа, только над Бибернелем висел тонкий месяц, давая немного света.
С ужасающей силой мечи ударялись друг о друга снова и снова. При каждом взмахе Игрэйн вздрагивала и закрывала глаза. Она держала свой меч, стиснув его пока ещё слишком слабыми руками, и ждала, что сердце вот-вот разорвётся от страха.
Рыцари наносили удары друг другу всё ожесточённее. Но мечи были тяжёлыми, очень тяжёлыми, и скоро удары стали неточными, а рыцари всё чаще падали на колени, закованные в латы, и подняться на ноги казалось уже почти невозможным. Их крики и стоны гремели в ушах Игрэйн.
Наконец Бездушный размахнулся для сокрушительного удара. Неимоверным усилием Печальный рыцарь парировал его, повергнув противника. Тяжело и хрипло дыша, Рован Бездушный лежал посреди поля битвы в свете факелов. Печальный рыцарь приставил к его груди остриё своего меча: сражение закончилось, противник был поражён.
– Победа! – возликовала Игрэйн.
Она крикнула это так громко, что все повернулись к ней. Осмунд воспользовался моментом. Он подбежал к краю своего помоста и растопырил пальцы. Вряд ли кто-то обратил внимание, но Игрэйн опознала в этом жесте колдовство и тотчас поняла, отчего меч Бездушного вдруг заскользил к нему по земле.
Не вспомнив обета, данного Печальному рыцарю, не подумав о том, что обещала родителям и Альберту, Игрэйн вскочила на спину Ланселота, помчалась на поле битвы и остановила своего жеребца в точности над заколдованным мечом. Конь, тяжело хрипя, прижал его к земле передним копытом.
– Верни назад своего оруженосца! – заорал Осмунд. – Ты нарушаешь правила поединка, Печальный рыцарь!
– Это ты нарушаешь их! – крикнула в ответ Игрэйн. – С каких это пор мечи стали двигаться сами по себе без применения колдовской силы?
Осмунд молчал.
Ропот поднялся среди солдат.
Но Печальный рыцарь отвёл свой меч от груди Колючего и выпрямился.
– Вы побеждены, Рован Бездушный, – сказал он. – Встаньте и убирайтесь отсюда вместе с вашим алчным господином. Но прежде скажите, где вы прячете благородных дам, которые были доверены мне под защиту.
Бездушный с трудом поднялся. Доспехи, тяжёлые как свинец из-за множества железных шипов, мешали ему двигаться, и, когда он поднял забрало, лицо его было бледным от ярости.
– Ты меня не победил! – набросился он на Печального рыцаря. – Меня никто не одолеет! Маленькая поганка заколдовала меня, только для этого ты и привёл её с собой! Она колдунья, как и всё её семейство!
– Это неправда! – возмущённо воскликнула Игрэйн. – Ты презренный лжец! Хотел спасти себя колдовством! Ты и твой воровской…
Ей не дали договорить.
– Схватить её! – крикнул Осмунд. – Схватить их обоих и связать!
Игрэйн в испуге огляделась. Некоторые солдаты колебались, но было достаточно тех, которые подчинились приказанию. Они со всех сторон ринулись на поле битвы, обнажив свои мечи, ощетинившись пиками и копьями. Ланселот нервно приплясывал на месте и вскидывал голову. Игрэйн в отчаянии взглянула в сторону крепости. Башня стояла, погружённая в темноту, и на крепостной стене не было ни души.
– Бегите, Игрэйн! – крикнул Печальный рыцарь, отбиваясь мечом от первых солдат, добежавших до него.
– Он мой! – взревел Бездушный и вырвал меч из рук какого-то солдата. – Пропустите меня, он мой!
– Рыцарь может подождать. Подать мне сюда девчонку! – крикнул ему Осмунд. – Приведите её живой, понятно?!
Бездушный повернулся к нему с гневным ответом на языке, но Осмунд так на него посмотрел, что рыцарь опустил голову.
Игрэйн отражала своим мечом любое оружие, которое тянулось к ней, отбивала любое копьё и пинала налево и направо шлемы и латы рыцарей. Ланселот с пронзительным ржанием крутился на месте, лягался и кусался, но, как ни пыталась Игрэйн пробиться поближе к Печальному рыцарю, ей это не удавалось. Жеребец был слишком возбуждён, а толчея вокруг них становилась всё плотнее. Вскоре Игрэйн оставалось лишь бессильно наблюдать, как Печального рыцаря повалили на землю, а уже в следующий момент перед нею вырос Бездушный.
– Ну, маленькая мерзавка, – осклабился он, – как тебе нравится рыцарская жизнь?! Это ведь совсем не то, что играть в блестящих доспехах между зубцов крепостной стены, не так ли?
Он одним ударом вышиб из рук Игрэйн короткий меч, стащил её с седла и перекинул через плечо, словно мешок с бобами. Она пыталась его укусить – за палец, за нос, за ухо, за что-нибудь, – но всюду натыкалась на доспехи или кольчугу. Хохоча, Колючий поволок её к помосту Осмунда и швырнул к ногам своего господина.
Игрэйн пыталась подняться, но двое слуг Осмунда снова и снова вынуждали её стать на колени.
– Превосходно! – торжествовал Осмунд, глядя на неё сверху вниз и с издёвкой улыбаясь. – Теперь твой идиотский братец собственноручно принесёт нам книги. Ему покажется слишком медленным механизм, опускающий подъёмный мост, – так он будет спешить освободить свою пленённую сестрицу. А когда вернутся из поездки её тупые родители… – Осмунд довольно одёргивал свою бороду, – …то они больше не обнаружат на месте свою крепость. А их дети… Хм, я ещё не решил, в кого и во что я вас превращу.
– Вот ещё один пленный, господин!
Игрэйн обернулась.
Трое солдат толкнули Печального рыцаря на колени перед помостом. Шлем с его головы они сорвали ещё раньше.
– Осмунд, ты потерял свою честь, – сказал рыцарь в полном изнеможении. – Ты нарушил слово! Нет на свете ничего более позорного!
– Нет, есть! Ты привёл с собой колдунью в качестве оруженосца, – презрительно бросил Осмунд. – Вот это поистине позорно, рыцарь без чести.
– Я не колдунья, поганый ты лжец! – вскричала Игрэйн и попыталась укусить его за колено, но Осмунд вовремя отступил на шаг.
– Я думаю, тебя надо превратить в комара, – задумчиво глядя на неё, произнёс он. – Или в тявкающую собачонку. А из твоего колдующего братца получится отличный осёл. – Он поднял руку и подал знак своим солдатам. – Отведите обоих в Дюстерфельс и бросьте в темницу. Её брату придётся принести мне книги туда, если он захочет получить свою сестру назад. Мне неохота лишнюю ночь спать в душном шатре перед их прогнившей крепостью.
Но, когда солдаты рывком подняли пленников на ноги, небо внезапно расколола яркая молния. Она грянула с зубцов крепости Бибернель, задрожала над турнирной площадкой и ударила точно в кресло Осмунда. Разлетелись ослепительные искры – и на месте кресла на деревянном помосте вдруг очутился Альберт собственной персоной. От его чародейской мантии исходило синее пламя. По её краю тоненько звенели колокольчики, а в его тёмных волосах копошились три мышки.
Тайна разгадана
Явление Альберта лишило всех дара
