Сегодня никто не умрет

двинули по асфальтированной дороге. «Калаш», «гюрза» и обрез. Что же, видимо, поиздержался наш проводник. Оружие у него – не фонтан. Хрип, словно чувствуя, что я анализирую его, поднял ворот плаща и стал похож на модного горожанина, забредшего в осенний парк.

– Вот там свинья. Мы ее спалили, – пробурчал Бара.

– Шашлыка захотелось? – спросил Хрип.

– Да какой с нее шашлык? Мерзкая тварь, меня чуть не стошнило, – признался Ренат.

– Это с черным уродцем в боку?

– Да, – ответил я. Хрип резко остановился, посмотрел назад, словно решая, не вернуться ли, не порыться ли в сожжённом трупе мутанта.

Я наблюдал за его движениями. Нет, не простой он был сталкерок. Движения четкие, оружие держал уверенно. Так на гражданке люди ходят с телефоном и пачкой сигарет. Он же – с двумя пистолетами на поясе и горстью красных патронов в карманах плаща.

Мы прошли мимо тополей со странно растущими ветками; оставили по сторонам здания. Встретили мы собак, да и то убитых. С такой скоростью по Зоне я продвигался только один раз – убегая от стаи собак.

«Что же, может, все наладилось и Зона успокоилась, перестала меня выгонять со своей территории».

Даже через второй блокпост мы просочились удачно. Правда, тут я рискнул. Отдал автомат Баре, скинул рюкзак сталкеру на плечо, выслушал недовольные возгласы.

– Северный флот, только вперед! Ублюдки! Снять паруса, – пропел Хриплый.

– Ты это чего? Снова ругаешься? – подозрительно прищурился Ренат, покачивая прикладом автомата.

– Песня такая. Классику знать надо.

– Рэп читать надо…

Я оставил их обсуждать музыкальные пристрастия. Блокпост казался меньшим братом южного: серая коробка с вышкой, опоясанная забором из привычных бетонных плит. Ворота, которые, судя по ржавчине, не открывались с восьмидесятых. Перевёрнутый грузовичок. Я посмотрел по сторонам, в наступающих сумерках увидел вспышки неестественного света. Аномалии шалили.

Клацнул затвор. Широкая физиономия, зеленая форма, усиленный бронежилет. С военным мы нашли общий язык, зацепились за утреннее происшествие.

Он рассматривал внимательно документы, подсвечивая фонариком. В глубине здания я заметил еще один ствол, направленный на нас.

– Да, вывезли его в больницу. Оперируют, – закончил я рассказ, в начале которого упомянул пароль.

– Уроды эти бандиты, – резюмировал военный и вернул мне документ.

Я оторопел и уточнил:

– При чем тут бандюки и мутанты?

– Они всегда причем, – аргументировано сказал он. – Как начали полгода назад фризы сталкеров обижать, так и закрутилось.

– А кто у них главный?

– Да кто их знает. Они, – военный постучал по деревянному косяку, изъеденному старостью. – Да и вы не лучше. Военсталы. Вот куда в ночь летите?

– Вот и поговорили, – резюмировал я. На конфликт нарываться не хотелось. Устал. Злость заканчивалась, в желудке булькал крепкий чай.

– А на этих?! – раздался вопрос.

– Я уже показал, смотреть надо внимательно, – ответил я и быстрым шагом преодолел помещение.

Вооруженные солдаты напряженно смотрели. «Не чисто у них, ждут они беды. Чуют, как бездомная собака, приближающуюся грозу, вот и нервничают. Да и усталость видна, словно нанесли на них слой пыли».

Ренат даже их подбодрил:

– Не боитесь, все не сдохнете!

Хрип же еще выше поднял ворот плаща и спрятал лицо от посторонних взглядов. Это настораживало.

Визуально ничего не поменялось. Та же серая дорога, холмы, тополя.

– Топаем быстро, без остановок. Запомните, аномалий тут немало, а больничка далеко, – произнес Хриплый.

– А что с радиацией? – спросил я.

Хрип просто кивнул в сторону холма, и я заметил треугольный знак. Цвет фона определить в сумерках не представлялось возможным, а вот характерный значок ответил на мой вопрос.

Мы с Ренатом, не сговариваясь, пропустили вперед нашего ищейку. Тот опустил воротник, порылся в карманах и извлек дозиметр. Поудобнее переложил обрез и молча двинулся по дороге. Идем мы за ним или нет, его мало волновало.

На повороте Хриплый матюгнулся и быстрым шагом направился к холму. Любопытно. Я, соблюдая осторожность, выглянул и тут же спрятался, попутно сбив любопытного Баранова.

– Что там? – тихо спросил он.

– Вагоны и вооруженные люди, – ответил я.

Кто-то щёлкнул пальцами. Мы посмотрели на Хрипа. Тот погрозил нам кулаком: понятно, включаем режим тишины. Хрип присел на корточки и пополз на вершину холма. Насколько я понимал, черные плащи, балаклавы и синие треники носили в Зоне исключительно бандиты.

Дозиметр противно пискнул, Хрип сплюнул. Я опирался руками о жирную землю, стараясь не грохнуться на бок. Автомат мешал передвигаться на корточках.

Перевалили через холм. Не думал, что буду так рад растрескавшемуся асфальту! Бандитский блокпост остался на изгибе, теперь нас от него скрывал новый поворот.

– А чего они там стоят? – не выдержал Ренат.

Хриплый, тряся зажатым в кулаке дозиметром, хмуро посмотрел на Баранова.

– А вы чего стоите на блокпостах?

– Мы людей не пускаем…

– А они пускают. За деньги. Развелось этих уродов, словно стая ворон на дармовом поле. Лады, нам теперь на восток.

Хрип посмотрел на небо, вздохнул.

– Должны успеть. Главное, через кладбище тихо проползти.

До кладбища мы добирались минут двадцать, повстречав еще одну контрольно-пропускную точку бандитов. Просочились через кусты со странными наростами, словно каждую веточку завернули в паклю.

Вместе с темнотой мы выбрались к огромному Отходнику машин. Ренат удивленно крутил башкой, но молчал. И было от чего. Огонь в бочках подле забора освещал внушительный кусок территории. Натянутая колючая проволока отгораживала покорёженные машины. Грузовики всех мастей, несколько вертолетов с уныло обвисшими лопастями и… бандиты. Много бандитов. Я упал вслед за Хрипом в траву, ударил по ноге Баранова, чтобы тот не стоял столбом.

– Загадили, сволочи, – печально произнёс Хрип.

– Что это?

– Кладбище.

– А где могилы? Воняет же тут, как старые кроссовки.

– Тут кладбище машин, которые участвовали в спасательных мероприятиях, – ответил я тихо.

Хрип же промолчал, перевернулся на спину и уставился в небо. Странная реакция.

– Ты чего?

– Думаю, где же мы попали впросак. Раньше бандюги наезжали, деньги отбирали. На Отходнике всегда артов хватало. Да, дешевых, мелких, но всегда их было море. Бывало, схватит тебя группа, заставит день – два по Отходнику пошариться, насобираешь им артов, словно грибов, а они тебя отпустят. Знают, что в следующий раз так же отработаешь – и свободен.

– А теперь что? – спросил Ренат.

– Теперь же отморозки, – нервно произнес проводник. – Ладно, втроем мы им ничего не сделаем. Поползли, как ящерицы. У нас минут семь до наступления темноты.

Однако двинуться к «Метпрому» мы не успели.

Рядом раздался стон.

3

Ренат дернулся, словно его ударили палкой по пяткам. Хрип пригнул голову, да и я среагировал – направил на звук ствол автомата. Громкий стон. Настолько, что я испугался – его ведь могли услышать и бандиты, находящиеся метрах в тридцати. Нет, они то ржали как кони, то громко орали, переходя с мата на свой блатной язык.

Но кто ж стонал? Хрип показал – за холмом справа. И мы вдвоем поползли, оставив Баранова следить за пикником на Отходнике.

За холмом оказалась выкопанная яма. Резко усилилась вонь. Она стала приторно-сладкой, тошнотворной. Казалось, она пропитывает мои волосы, цепляется за каждую ниточку одежды.

Нет, Бара ошибся. Это была