– Гниды, – прохрипел сталкер.
В яме лежали тела сталкеров. Брошенные, словно поломанные куклы. На стенах ямы виднелись следы от ковша. Я подумал, что если ее копали с помощью машины, то, значит, яма глубокая. Сколько же трупов надо было в нее сбросить, чтобы стонущий сталкер лежал на расстоянии вытянутой руки?
Хотелось блевать. Полураздетые сталкеры смотрели в небо помутневшими мертвыми глазами. Я все не мог сосредоточиться, казалось, картинку разбили на части и теперь показывали мне фрагментами, не связанными между собой: чье-то лицо, с погрызенными тканями, да так, что в зияющих проемах щек виднелись зубы; кишки, которые растянулись, словно зловещая гирлянда; оторванные мышцы, лохмотьями свисающие с ребер.
– Мрази, тля, – прорычал я.
Сталкер снова застонал и неимоверным усилием перевернулся на спину.
– Бортник, – узнал его Хрип. Я тоже, несмотря на отеки и грязь. Морщинистый. Это был старший сталкер из пары, которая помогала нам нести раненого. Недалеко же они ушли в поисках хабара.
– Забираем! – успел сказать я. Хрип ловким движением соскользнул в яму, наступил на грудную клетку трупа и обхватил старого сталкера.
В этот момент с противоположного края братского могильника появились владельцы. Одна, вторая, третья, четвертая… Жирные собаки!
Я днем удивлялся, как они бока нарастили. Зона все же, тут безобидное мясо не водится. Теперь стало понятно. Зачем подставляться под пули сталкеров, когда открылась замечательная кормушка. Собаки замерли, лениво рассматривая новую пищу.
Хрип, не бросая сталкера, глянул на меня, словно спрашивая: нас бросишь? Я привстал на колени и открыл прицельную стрельбу. Пули, впиваясь в покрытые гнойниками тела, пробивали бошки мутантов. Две очереди – три дергающихся в агонии трупа.
Крайняя собака ринулась вперед. Нет, меня так просто не укусишь. Пасть с желтыми клыками разверзлась передо мною, слюни попали мне на лицо. Тело моментально среагировало. Хлесткий удар стволом автомата – и уход с линии атаки. Собака промахнулась, упала на бок.
Мой автомат загрыз тварь короткой очередью. Я попал в область хребта, ломая его тупорылыми пулями. Что, твари, разжирели на дармовщине?
Гнев клокотал у меня в груди, вырывался матом на холодный воздух.
Эхо от выстрелов еще растворялось в вечернем воздухе, когда я услышал крики. Зажегся фонарь, луч стал шарить по холмам.
Хрип уже почти выволок Бортника из погребальной ямы. Ветер подул в нашу сторону, я чуть не захлебнулся рвотными массами.
Пересилив тошноту, я подхватил морщинистого.
– Волоком, – сквозь зубы сказал Хрип.
Мы, пригибаясь, за секунду добрались до Рената.
– Стреляют в воздух! Кто это?!
– Стреляй по мразям! – прохрипел сталкер.
Ренат, крепко сжимающий автомат, на секунду завис. Я уже читал его мысли: куда стрелять? в бандитов? но это люди…
В этот момент луч фонаря, установленного на вышке, выцепил наши фигуры. Холм помогал нам скрываться, но не полностью.
– Помогай! – крикнул я.
На этот приказ Бара отреагировал сразу, словно все свободное время учился таскать покорёженных сталкеров. Или это стимул подействовал, из-за выстрелов в нашу строну?
– Фонарь! – посоветовал Хриплый.
– Мой, – ответил я и щучкой упал на землю. Пополз к краю холма, радуясь, что запах гнили здесь был значительно слабее.
Оглянулся. Ренат – реально кабан – взвалил на плечо морщинистого сталкера и топал за пригибающимся Хрипом. Они уходили в сторону дороги и, как я понимал, в сторону НИИ «Метпром». Что же, меня это устраивало. Луч скользнул в их сторону – видимо, бандиты вычислили, куда могут двинуть беглецы. Но тут вариантов было не много.
Я высунулся, стараясь не давать ни малейшего шанса бандитским стрелкам.
Нет, это оказался маленький прожектор. Светил он в сумерках плохо, словно ленился. Хотя в Зоне с электропитанием было слабовато, и я не удивился бы, если бы он работал от самодельного аккумулятора.
Работал. Короткой очередью я его расколошматил. Я услышал крик бандита. Попал я шикарно, уложил аппарат и его владельца. Что же, нечего было тут светить, всю малину портить.
Отпрянул назад. Вовремя. Совсем рядом пули начали вгрызаться в землю. Крики:
– Обходим этот сброд!
– Давай, давай, шмаляй!
Я понимал, что делаю глупость. Сердце стучало громко и ритмично. Паники – никакой. Злости столько, что мог ей поделиться со стадионом фанатов. Да, говорят, она плохой помощник, зато из нее получился хороший хозяин.
Я не понимал, как можно пускать в расход людей.
Дождь из пуль прекратил барабанить по холму. За этот промежуток времени я сместился на несколько метров. Я хоть и идиот, но не клинический. Я просто злой. Высунулся и дал несколько автоматных очередей. Из ворот выбегали бандиты, подгоняемые криками и пинками местного пахана. Вот их я и срезал, словно острыми ножницами перерезал нитку.
Не уверен, что убил. Ранил, да и попадали они носом вниз. Я же отполз, как краб, вниз, коснулся ногами асфальта.
– Страшно, твари? – просипел я.
Хорошо, что дорога была скрыта между холмами, и теперь я побежал за своей троицей. Утопали они недалеко. Хрип то и дело бросал вперед болты, которые, естественно, отлетали от покрытия дороги.
Хлопки выстрелов оставались за спиной, на Отходнике. Догнал. Выдохнул:
– Куда?
– В переходе стоят вагончики бандитов. Я думал их обойти по сумеркам, но теперь не полезу. Чернота наступает, – прохрипел наш проводник.
Да, верно. От адреналина я и не заметил, как стало темно. Потеряли мы время в яме, совсем малость, однако ночь за это время накрыла черным покрывалом Зону.
– Фонарь? – уточнил Хрип.
– Прожектор. Вдребезги. И чуток попортил им кожанки. Вон, боятся до сих пор на холм лезть, – ответил я. Вытащил магазин, начал набивать патронами. Второй, запасной, крепко сидел в кармане, но я решил, пока есть минутка отдыха, надо использовать ее с толком.
– Тяжелый, – сказал Ренат. Присел, чуть сместил тело сталкера, поудобнее его пристраивая на плече. Могуч Баранов: тащить человека – это не просто мешок с сахаром переть со склада. Да и есть такой парадокс: человек без сознания кажется килограмм на двадцать тяжелее своего веса.
– Что делаем? – спросил Хрип.
Я ответил:
– Прорываемся к НИИ. Есть хитрый путь – значит, как лисы идем по нему. Нет – значит, напрямую. Сколько бандитов у вагончика?
– Три-четыре, – медленно произнес Хрип. – Вам же житья потом не дадут. На фризов мало кто рискует наехать.
– Наедем. Раздавим. Не впервой, – вальяжно ответил я.
Хрип и я оскалились. Словно вожаки стаи, которые решили завалить крупную добычу. «Кто же ты, человек с ожогом на лице?»
– Что происходит? – спросил Ренат.
– Бандиты. Убивают сталкеров. Этого мы спасли. Теперь, Бар, запомни: если не будешь стрелять, гнить тебе в овраге, – четко произнес я. Хрип же обрисовал ситуацию:
– Бара, тянешь Бортника по дороге. За очередным поворотом, метров через пятьсот, – вагончик. Падаешь на пузо, ждешь нашего сигнала. Мы же через кусты заходим с тыла. Они уже слышали выстрелы и теперь шарятся, ждут, когда испуганные сталкеры побегут к ним.
– Радиация? – уточнил я.
– Радиация, – подтвердил Хрип и добавил: – Я тут ползал недавно, знаю, где фонит так, что
