– Так выбирай! Вот он я!
– Экой ты шустрый. Зачем тебе в примали? Сейчас-то ты вон какой румяный, да молодой. А будешь как я. Поиграться хочешь. Сказок наслушался.
– Я хочу узнать мир, – твердо сказал Нико.
– Ты, дурья башка, даже не знаешь, что на холод нужно одеваться теплее. Какой тебе мир познать?
– Я умнее, чем ты думаешь!
– Что мне слова, когда я вижу, что ты дурак дураком?
Принц промолчал, вспоминая обидные слова отца, которые повторили уже столько человек.
– Иди грейся, болван заморский. А утром я буду ждать тебя вон там, у того большого дома. Не проспи, я задерживаться не стану.
За ночь Нико не сомкнул глаз. Он радовался неожиданной удаче и покинул «закусильню», когда рассвет еще не занялся, а хозяин и его помощники только встали, чтобы испечь хлеб.
Пару долгих часов принц промаялся ожиданием, прежде чем появился непонятно откуда прималь. Он выглядел куда лучше вчерашнего и приятно пах мылом. Одежда была выстирана, седые патлы вымыты, расчесаны и стянуты в гладкий хвост.
– Меня зовут Нико.
– Какое мне дело, как тебя зовут. Иди за мной да помалкивай.
Они вышли из города и долго брели вдоль бурых полей, посеребренных инеем. Горизонт клубился снеговыми тучами. Вдалеке темнели горные хребты.
– Летом тут все белым-бело было от ромашки, – неожиданно прервал тишину прималь. – А теперь, смотри-ка, вся ржавая стоит.
Нико промолчал.
– Ты хоть знаешь, как становятся прималями?
– Я знаю, что устраивают какое-то неприятное испытание для этого. Я готов.
– Какое-то?
Мужчина хмыкнул. Нико не знал, что ответить. Это было одной из тем, которых Такалам никогда не касался. Он запрещал ученику даже думать о том, чтобы стать пастырем пепла, а причины не объяснял.
– Так ты не знаешь об испытании?
– Я готов к нему.
– Не знаешь.
Мужчина сунул озябшие ладони в рукава.
– Для начала тебе надо уяснить одну вещь. Вестник мертвых не должен бояться смерти.
– Я не боюсь смерти. Я убивал.
– При чем тут твоя похвальба кровавыми делами? Ты не должен бояться собственной смерти.
– Мне что, надо умереть? – фыркнул Нико.
– Почти, – сухо сказал прималь. – Так что подумай хорошенько и сверни с этой дороги, пока не поздно.
– Я не отступлю.
– Конечно не отступишь. Откуда у тебя ум на такое?
И они продолжили идти. Ближе к обеду решили передохнуть в деревушке, встретившейся на пути. Зашли на постоялый двор у околицы. Нико велел принести побольше еды и заплатил сам. Прималь от угощения не отказался. Ел он неспешно, размеренно, но Нико заметил, как за показной неторопливостью сквозит голод, как жадно блестят при виде мяса блеклые глаза.
Закрапал дождь, и заночевать решили под крышей, наутро продолжили путь. Прималь больше не пугал Нико испытанием, а начал обстоятельно рассказывать о месте, в которое они идут.
– Ты знаешь, как звали самого великого прималя на Большой Косе?
– Ивва?
– Болван. Его звали Маруи.
– И что в нем было великого? – нахмурился Нико, размышляя, почему Такалам не рассказывал о столь значимом человеке.
– А вот слушай. – Прималь поправил сумку на плечах, прочистил горло и взялся объяснять: – Видишь вон те горы? За ними есть озеро. Раньше оно вдвое меньше было. Теперь так разлилось, что конца и края не видать. Лет пятьсот назад стоял у этого озера большой город. Звался Каландул. Слышал о таком?
– Не слышал.
Мужчина усмехнулся, видя, что Нико не сводит с него восхищенных глаз. Разум юноши оголодал без историй.
– Пошли-ка через лесок. Так ближе будет. Под ноги смотреть не забывай. Там в корягах змеи попадаются иной раз. Как выйдем в поле, дальше расскажу.
Они сошли с дороги и углубились в чащу. Дубы и березы кутались в остатки жухлых нарядов. Горделиво зеленели на их фоне сосны. Пахло смолой, грибами, но сильнее всего юношу захватил аромат палой листвы, который с такой любовью описывал Такалам. Нико прежде не доводилось дышать морозным воздухом, выпускать пар изо рта и есть покрытые льдинками ягоды. Мясистые, почти безвкусные плоды шиповника, состоявшие сплошь из косточек. Горьковатую калину, окрасившую пальцы в кровавый цвет. Нико облизал сок и во второй раз уже откусывал, а не отделял ее от грозди. Повторяя за прималем, он срывал с веток терпкие ранетки и жевал с удовольствием, как небывалое яство. В Соаху их и скот бы есть не стал, но Нико был в восторге. Он узнавал, каков на вкус Валаар. Настоящий Валаар. Не тот, что предлагали попробовать в «закусильне». Тамошние обеды наполовину состояли из привозных продуктов. Картошка с Намула. Соахские пряности. Из местных ингредиентов только солонина и рыба. А еще сало. Оно здесь было совершенно изумительное.
Они выбрались из леса, не встретив ни одной змеи. Нико запоздало вспомнил, что гады хладнокровные и наверняка впали в спячку. Наставник отбросил палку и сказал хмуро:
– Ты бы еще у озера спохватился. Бестолочь и есть бестолочь.
Нико проглотил раздражение. Разве прималь не должен знать о таких вещах лучше ученика?
– Рассказывай дальше про Каландул.
Мужчина взял из рук принца ломтик сыра, купленного в деревне, съел и заговорил:
– Во всей округе прекрасней города не сыскать было. Величавый. Весь из белого и розового камня выстроен. Получше нашей теперешней столицы. И жил в нем прималь, а звали его Маруи. Тогда еще вестники мертвых не скитались, как теперь, а жили там, где родились. Да и называли их по-другому. Вот после того случая переменилось все. А может, и не так. Легенды есть легенды, они все перевирают, но одно было точно. Как есть было. Тут уж не придумаешь, если своими глазами видел.
Так вот. Прималь этот – Маруи – был большим человеком в Каландуле. Все-то он умел, всем помогал. Сам император, говорят, ужинал с ним не раз. Маруи гнал от города бури, менял русла рек, чтобы орошали ближние поля. Видишь, вон там, у подножия горы, ручеек блестит? Раньше великая река была, больше Лейхо даже. Звалась как-то интересно. Не помню уж. Врать не буду. В общем, Маруи такой силой обладал, что нынешним прималям она только снится.
И тут история по двум путям идет. Одни говорят, что он к концу жизни ходил почти весь из пепла сделанный и был ростом с великана. Черное солнце ненавидело его. Потому как из-за Маруи не получалось у него великий город погубить. Всю непогоду рассеивал великий прималь. И тогда черное солнце сделало огромный камень и сбросило на Каландул. Хотел Маруи остановить его и обратился к мертвым. Без них не хватало у него сил. А хитрый прах воспользовался прималем. Впился в останки живой плоти, выел ее, добрался до самого сердца. Так Маруи умер и превратился в статую, а камень ударил в Каландул. Осталась от города одна вмятина. Со временем озеро перетекло в нее
