Астре рассмеялся.
– Спасибо. У меня никогда не было носков. Это очень мило с твоей стороны.
– Я всем дарю носки под цвет глаз, – похвалилась безногая. – И вышиваю внутри имя! Это на удачу!
И она покатила на другую часть палубы, отталкиваясь от пола руками в дырявых перчатках и шлепая по икрам всех «ногастых», чтобы не мешались на дороге.
Астре проводил ее взглядом и понаблюдал за остальными. Нико усердно повторял какие-то детали плана, тыча в расстеленную карту. Кайоши молча кивал, а порченые смотрели во все глаза. Там было немного народа: Яни, Марх, дети из театра Липкуда с заметными изъянами и еще пара человек. Все они должны были завтра отправиться на рудник, поэтому население «Мурасаки» готовилось поделиться на три части.
Первая оставалась в Падуре вместе с Кайоши, ждала прибытия таосских шаманов и изо всех сил старалась скрыть свою связь с Нико. Она включалась в план в последнюю очередь. Второй предстояло привести людей с рудника, поэтому принц столько внимания уделял карте. Третьей же следовало сопроводить Нико в убежище и дождаться вместе с ним выступления на падурской площади. В этой группе числились только Астре, Рори и Сиина.
Настроение царило мрачное, и все были напряжены до зубовного скрипа, поэтому Астре подозвал Марха. Тот стоял в компании остроухов и одним глазом следил за калекой, а другим за толпой учителей, которые занимались с ним так усердно, что впору было завидовать.
Остроухи не разговаривали с правдолюбцем, он ведь не понимал чаинского, зато учили его жестами и собственным примером. В минуты, проведенные с ними, порченый упивался вниманием, которого не мог попросить в семье, чтобы не казаться Сиине ребенком. В свою очередь, остроухи – немногословные люди-тени – оказались очень глубокими внутри.
Марх рассказывал, что они втайне балуют детей, отдавая им свои десерты с обеда, будь то кусок сладкого пирога, мармелад или зефир. И что удивительно, даже такие болтуны, как Осита и Шивил, никому про это не рассказывают. И если бы Марх не наблюдал за наемниками, ни за что бы не поверил.
Остроухи учили его с таким азартом, будто у них вдруг появился взрослый сын или младший брат. Прежде обделенные возможностью воспитывать кого-то и с малых лет лишенные семей, они находили в этом удовольствие.
– Знаешь, эти парни от нас почти не отличаются, – сказал как-то Марх. – Они тоже родились не в то время и не в том месте. И всю жизнь делают не то, что хотят. Прямо как мы из-за Цели.
– Я до сих пор не знаю, как их зовут, – признался калека. – Они так редко разговаривают, что я даже имен их не слышал.
– У них нет имен, – раздраженно бросил Марх. – Только цифры. Их называют цифрами, представляешь? Обезличивают, чтобы они себя чувствовали никем. И это при том, что многие имперские солдаты в Чаине даже оружию придумывают имена. Кайоши говорил, что там это дело любят. А наемники из кланов как будто пыль. Они хуже рабов, потому что рабов хотя бы убивать не заставляют. Там даже к порченым лучше относятся. До десяти лет их воспитывают в семьях как обычных детей, всему обучают, а уже потом отправляют в специальные резервации. И они там продолжают жить как нормальные люди. У них свои города. Они платят налоги, работают.
Марх с жаром говорил обо всем этом, и Астре нравилось, что брату наконец-то хватает внимания. Особенно теперь, когда Липкуд и Сиина не отходили друг от друга ни на шаг. Даже не хотелось отрывать Марха от компании наемников перед завтрашним расставанием, но все-таки пришлось.
– Чего тебе? – спросил брат, сунув руки в карманы штанов с нашивками понизу.
Астре иногда размышлял, что ноги у правдолюбца такие длинные, что их бы хватило на двух человек.
– Я думаю, пора, – сказал он. – Надо всех взбодрить. И все-таки придется попросить Липкуда, с ним веселее.
– С коротышкой разговаривай сам! – бросил Марх. – Я лучше косички ему в рот затолкаю.
– Я уже договорился, – кивнул Астре. – А ты готов?
– Всегда готов. – Марх шлепнул себя по поясу с ножами. – Пойду принесу щит покрупнее. Видел там подходящий от ляху. Погоди, а это что у тебя?
– Носки, – улыбнулся калека. – Мне Матильда подарила.
– Она издевается?! – вспыхнул брат. – Я ей сейчас на голову эти носки натяну вместо берета!
– Остынь, – нахмурился Астре. – Лучше положи их мне в карман. Не хочу, чтобы потерялись.
– Я бы на твоем месте взбесился, – пробормотал Марх, выполняя просьбу. – Такое чувство, что у этой девчонки давно уже крыша едет. И быстрее, чем ее тележка.
Ворча под нос ругательства, Марх побрел к носу парохода, по пути буркнув Элле, чтобы позвала Косичку.
Астре снова посмотрел в небо, до которого не мог дотянуться. Больше никаких гроз, ветра, дождя и песчаных бурь. И если уйти от оболочки дальше, чем на пару метров, это будет в последний раз.
– Так-так-так! Дамы и господа! – захлопал в ладоши поднявшийся на палубу Липкуд. Его веселый голос прорезал грозовое облако, сгустившееся над «Мурасаки», и рассеял напряжение брызгами фейерверков. – Все собираемся здесь, возле меня! Все-все-все! Встаем в круг! Встаем! У нас будет сегодня грандиозное представление! И знаете, кто собирается выступать?
Марх вытолкнул кресло с калекой в пространство между мачтами и, пока принц скатывал карту, а остальные собирались в круг, установил позади калеки деревянный щит.
– Что это вы задумали? – нахмурился Нико. – Какое еще выступление, Астре?
– Сюрприз, – улыбнулся калека. – Погоди немного.
– Итак! – развел руками Липкуд, демонстрируя всю величину рукавов, способных посоревноваться в длине даже с нарядами Кайоши. – Дамы и господа! Нас ждет ни много ни мало, а смертельный номер! Наш юный Марх покажет всем свое мастерство! А его компаньоном в этом кровавом деле станет наш храбрец Астре!
У половины зрителей побледнели лица.
– Так, хватит дурью маяться, – не выдержал Нико, подходя к Астре и хватаясь за кресло.
– Не трогай, – приказал ему калека. – Стой в стороне и смотри.
– Астре, ты сдурел?!
Нико пришлось подчиниться, но он пылал от раздражения.
– Эй-эй, я, конечно, подарила тебе счастливые носки, но они могут оказаться не настолько счастливыми! – выкрикнула Матильда.
– Спокойно, господа! Спокойно! – успокоил всех Липкуд. – Я думаю, каждый из вас прекрасно знает, что наш дорогой Астре еще не выжил из ума.
– Вы спрашивали полтора трида чуть не каждый день, – прервал его Марх, – чем это мы занимаемся. Хотите узнать?
Это подействовало куда лучше слов певуна. Жители «Мурасаки» сгорали от любопытства, наблюдая за странными занятиями парней, но те ничего никому не говорили.
– Ладно, валяйте, – сдался принц. – Но чтобы без глупостей. Только попробуй ранить его, Марх!
– Для того чтобы выступать во внешнем круге, порченый должен обладать абсолютным хладнокровием! – начал Липкуд, пока Марх отходил от калеки. – И он
