Нож вонзился в дерево с правой стороны от Астре. Калека почувствовал движение воздуха. Зрители охнули, кто-то вскрикнул.
– Браво! – воскликнул Косичка, недовольный тем, что Марх не дает ему как следует представить номер.
Брат действовал очень быстро и четко. Он примерялся и тут же бросал лезвие. Второе слева, третье снова справа и так поочередно, пока с обеих сторон от Астре не образовался коридор из ножей.
Никто в толпе не аплодировал. Никому номер не показался забавным, но Астре этого и не ждал. Их с Мархом план состоял в другом.
Очередное лезвие просвистело над головой калеки. Он кивнул брату и закрыл глаза.
На миг воцарилась тишина. Косичка снова хотел вступить, но Марх остановил его жестом. Принцу не доставляло никакого удовольствия следить за тем, как правдолюбец отточил свои навыки. Если бы напротив него стоял только деревянный щит – пожалуйста. Но не парализованный калека!
Нико боялся, что Марх плохо прицелится, что его рука дрогнет или он ошибется с ветром.
И вот осталось всего два лезвия. Порченый замахнулся, и принц, мгновенно оценивший траекторию полета, понял, что этот нож вонзится прямо в калеку.
– Стой!!! – заорал он, выскакивая вперед, но успел сделать только шаг.
Нож вылетел из ладони Марха.
Задыхаясь от ужаса, Нико бросился к Астре и увидел, что калека спокойно сидит в кресле с закрытыми глазами. Ножа в нем не было. И крови на одежде тоже.
– Да чтоб вас всех пеплом разнесло! – выпалил Нико, злобно глянув на парней. – Вы рехнулись оба?! Нашли время развлекаться! Ты же неправильно нацелился, Марх! Ты его чуть не убил! Я, конечно, горжусь твоими навыками, но знаешь что, обойдусь и без такой демонстрации!
– А кто сказал, что это я тут сегодня демонстрирую навыки? – отозвался правдолюбец.
Нико почувствовал, как пот, ставший вдруг холодным, несмотря на полуденное пекло, стекает по спине.
Астре открыл глаза и произнес:
– Нико, встань, пожалуйста, рядом со мной и замри. Только вплотную. Не шевелись.
Это снова был приказ, и ноги сами двинулись к калеке.
– Слушайте, хватит! – возмутился Нико. – Это не смешно! Без того все на взводе, а вы еще нервы нам решили пощекотать!
– Молчи, – прервал его Астре. – И смотри внимательно.
Принц встал вплотную с креслом и расширенными от страха глазами наблюдал, как Марх достает последний нож.
«Он целится мне в лоб!!!»
Миг, и лезвие метнулось прямо в Нико. Принц зажмурился, задержал вдох и… Ничего не произошло. По толпе прокатилась волна возгласов. Нико открыл глаза и увидел, что Марх уже подошел к нему и вынимает ножи из щита.
Принц ошеломленно огляделся.
– Можешь говорить, – сказал ему Астре.
Но слов у Нико не было. Марх вытащил все ножи и сунул в кармашки на поясе. Два отделения остались пустовать.
– Что… произошло? – с трудом проговорил Нико. – Я видел лезвие перед своим лицом! Что с ним, затмение дери, произошло?! И где нож, который Марх прямо тебе в грудь отправил? Где он?
– Его нет, – просто ответил калека. – Я его рассеял. И тот, что летел в тебя, тоже.
Нико безмолвно воззрился на Астре.
– Я теперь не могу выходить из тела надолго и дальше, чем на пару метров, – пояснил безногий. – И я не могу проявлять свой дух, находясь внутри оболочки. Потому что так мои органы и конечности отмирают гораздо быстрее. Поэтому я полтора трида учился импульсным выходам. Это когда выходишь из тела полностью, но на очень короткое время. Секунда или две. И за это время успеваешь повлиять на пространство в радиусе полутора метров от себя. Я подумал, что раз могу создавать что-то, объединяя частицы материи, то сумею и расщепить это в обратном порядке. Нужно было только настроить скорость. И натренировать мою чувствительность, чтобы успевать выходить мгновенно. Мы с Мархом много тренировались, но я не хотел тебе говорить раньше времени, пока не буду точно уверен, что у меня получится.
Взгляд Астре, синий и глубокий, как воды Медвежьего моря, пробирал до костей, но принц не мог отвести глаз.
– Нико, ты возьмешь меня с собой на площадь, когда будешь выступать, – сказал калека. – Я буду совестью, которую ты принял. Я все это сделал, чтобы защитить тебя в день выступления. Ни один нож к тебе не прикоснется. Я буду твоим щитом. Ты ведь больше всего переживал об этом, правда? Теперь не бойся. Даже если остроухи пропустят кого-то из людей Тавара, я не пропущу никого.
Глава 12
Опасный разговор
Несется грозный бог Мардук на коне сквозь лазурную степь, что сплошь покрыта васильками, и в колчане его свистят все ветра мира. Никто не угонится за ним, никто не увидит, ибо Мардук есть воплощение истинной свободы и создан он из тысячи буйных ветров, которыми стали умершие люди, вознесшиеся в верхнюю степь. Скачет грозный бог Мардук по бесконечным василькам, собирает по миру новые ветра, ибо каждый миг умирают люди, освобождаясь от тяжких оков жизни, от бремени болезного тела. Собирает их Мардук в колчан, где новый их дом и где новая жизнь. И когда хотят ветра побывать на земле, выходят они из его колчана, и если бризом легким гладят верхушки полей – это нежные девушки и мягкие женщины навещают родные места, к которым так привязаны, а если буйным тайфуном пронесутся над полями – это воины могучие, павшие в боях, чья сила великая стала великим ветром. Вспоминают они о битвах, и нет им покоя, и буйствуют они, буйствуют, пока Мардук не подхватит и не вернет их обратно в свой колчан.
Когда достает он мех с водой и пьет, капли падают, стекая по его подбородку, проходят сквозь травинки верхней степи, как через сито, и проливаются дождем. А если Мардук ест лепешку, то мука падает от нее и становится снегом.
Верный скакун Годья везет Мардука, не зная устали. И бока его порой взмыливаются до белой пены, а пена, стекая, превращается в облака. Но не останавливается Годья, только ржет раскатами грома да бьет копытами, молнии высекая. И лишь одно способно остановить его. Точно игривый кот, Годья любит гоняться за солнцем. И если уж он его увидел, даже Мардук не сможет остановить своего скакуна. Станет Годья гоняться за солнцем, станет топтать его пыльными копытами и не успокоится, пока не затопчет. Солнце становится черным, грустным, и Мардук не видит ветра, которыми стали души, а те, что выходят из его колчана, губят людей.
Приходится Мардуку спускаться с коня и прогонять его дальше в степь пастись, а самому умывать солнце, чтобы снова светило, показывая людям, куда идти. Вот как говорит о черном солнце легенда Эмдавы или Эммедики, как называли ее в старину. Но не
