Через несколько минут, вооруженный сразу двумя кольтами и злой, как сто чертей, он уже мчался в том же направлении, в котором уехали всадники, замеченные им, когда он только пробирался назад из хижины Падающего Дождя.
Горькая обида омеги на Далласа и чисто альфовьи ярость и упрямство гнали его в погоню за Дексом, который, похоже, вовсе не считал, что теперь у них один путь на двоих.
«Или я сам все испортил, связавшись с Лунным Оленем!..
От этой мысли, внезапно превратившейся в убежденность, злость и обида, пущенные вослед Далласу, как пара голодных волков, обратились на него самого, и он будто наяву ощутил, как они повисли на боках коня, отягчая его быстрый бег…
Кавалькада уже с полчаса шла неспешной рысью вдоль берега Сан-Сабы, когда Стив, почуяв что-то, обернулся в седле и громко присвистнул:
— Атаман, взгляните-ка! За нами погоня, и черт меня побери совсем, если этот парень не скачет, как чемпион пробега! (4) Ишь как нахлестывает! Если не сбавит или конь не сбросит его, то нагонит нас меньше чем за четверть часа…
Декс придержал своего жеребца, посмотрел назад и присвистнул еще громче, мгновенно узнав своего мужа верхом на Смоки. Это означало, что-либо Ред оказался никудышным лгуном, либо вся затея с Лунным Оленем, призванная отвлечь Текса от деловых предприятий супруга, пошла прахом — а может, справедливо было и то, и другое.
Черный Декс свирепо ругнулся, поминая омежью мнительность и глупое альфье упрямство, но даже самая отчаянная божба не могла изменить ситуацию.
Ясное дело, Текс, в очередной раз поймавший старшего мужа на лжи и коварстве, и промчавший по его следам добрый десяток миль, не поедет обратно по собственной воле. Оставалось готовиться к «радостной» встрече.
Декс прикинул разные варианты развития событий и предостерег близнецов:
— Не вздумайте вмешиваться. Рты на замок, руки на поводья — и езжайте вперед не оглядываясь, пока мы вас не догоним, или я не позову.
Беты синхронно кивнули, кавалькада перестроилась, близнецы пришпорили лошадей, а Декс, напротив, пустил жеребца очень медленной рысью, почти что шагом.
Теперь ветер уже явственно доносил до него стук копыт Смоки, идущего широким галопом, и сладостно-знакомый запах диких слив и золотой смолы…
«Ох, Текси… и что тебе дома не сидится, как приличному мужнему омеге?»
Всадники наконец-то показались вдали, когда Текс уже отчаялся найти их по свежему следу. Ветер, волнующий сухие травы прерии, быстро развеивал пыль, поднимаемую копытами. И только каким-то внутренним чутьем определив направление, ковбой решил, что проедет еще несколько миль, прежде чем сдастся и повернет назад к деревне команчей.
Его упорство вознаградилось сполна — приблизившись к кавалькаде, он распознал и близнецов-Барнс и самого Декса, и наддал ходу коню, бока которого и так уже тяжело вздымались, а на грудь падали хлопья пены.
— Ничего, малыш, потерпи немного, скоро отдохнешь… — уговаривал он жеребца, неотрывно вперив взгляд в фигуру альфаэро, гарцующего на рыжем высоком коне. Вот, похоже, его заметили, и Декс, отстав от спутников, замедлил ход, поджидая, когда ковбой нагонит его. Не снижая аллюра, Текс вскоре поравнялся с ним, заехал вперед и притормозил Смоки, перегородив жеребцу Декса дорогу.
— Какого дьявола, Ричи?! — рявкнул он на альфу так, словно тот был обязан спрашивать у него позволения перед тем, как ехать по своим делам. Если о-Сойера больше огорчало то, что Декс не предупредил его о своих планах, то а-Сойер бесился потому, что его сочли недостойным принимать в них участие.
— Какого дьявола, я спрашиваю, ты бросил меня в деревне, как распоследнего омегу? Я тебе не Тони и не Лунный Олень, чтобы ты со мной так!.. Почему утром ты ничего не сказал о своих планах и отправил меня к шаману вместо того, чтобы взять с собой? — вопросы, как пули, вылетали изо рта ковбоя и жалили Далласа злыми пчелами укора.
— Начнем с того, что ты моими планами вовсе не интересовался, — спокойно ответил Декс, любуясь раскрасневшимся от гнева лицом ковбоя, и с откровенной жадностью вдохнул по-альфьи агрессивный запах муската, сливы и смолы.
— Ты расспрашивал меня не о них, а о сладкозадом мальчишке, чье душевное состояние тебя сильно заботило. Ты просил совета, я дал его тебе… после чего ты отправился по своим делам, я же счел возможным заняться своими. Что я сделал не так, Текси?
Он подъехал к мужу поближе и указал рукой направление:
— Нам туда. Если уж ты нагнал меня в пути, потрудись не задерживать, поговорим по дороге… если, конечно, ты не планируешь всадить в меня пару пуль из своего грозного кольта времен Мексиканской войны.
Только теперь Текс обратил внимание на то, что его пальцы до хруста стискивают отполированную рукоять дядиного наследства, и, устыдившись гневного порыва, немедленно убрал руку с оружия. Холодная отповедь Декса, как всегда безупречно-логичного и в этой логике совершенно беспощадного к чувствам ковбоя, слегка остудила его пыл, и праведное негодование сменилось простым раздражением.
— Но ты же наверняка давно знал, что поедешь в рейд сегодня! Почему скрыл это от меня? Я-то был уверен, что мы не тронемся из лагеря никуда, пока у твоего человека рана не заживет! Ты сам сказал мне об этом вчера, и какой-то час назад я понятия не имел, что твои планы так легко меняются! Разумеется, мне не понравилось, что ты даже не предупредил меня, что уедешь. Не надо со мной так! Может, в твоей постели я и играю роль покорного омеги, но мне не по нраву, что ты считаешь меня таким и во всем прочем! — кое-как высказав Ричарду все, что накипело на душе, а-Сойер натянул поводья, понукая коня сдать назад и освободить для альфаэро дорогу, и пристроившись сбоку, пустил Смоки короткой рысью.
— О, счастье мое, свет глаз моих, пожар моих чресел, ты несправедлив ко мне, — беззаботно рассмеялся Декс, сократил дистанцию и, касаясь ноги мужа, поехал с ним стремя в стремя: — В нашей постели ты можешь быть любым, каким только захочешь… Признаться, я только и жду, когда твой альфа однажды возьмет верх над омегой, и решится попробовать со мной нечто особенное.
Текс будто бы пропустил его слова мимо ушей, хотя на самом деле они крепко засели в его памяти. Но сейчас боле важно было обсудить вовсе не их постельные предпочтения.
— Что до сына вождя, то это могло и подождать. Но я с ним уже объяснился и велел забыть дорогу в наш дом. — мрачно добавил он. — Как видишь, со
