========== Глава 1. Интермедия. Сердце паяца ==========
Ты под шуткой должен скрыть рыданья и слезы,
А под гримасой смешной — муки Ада.
Леонкавалло
Пятнадцатью годами ранее, 18 июня 1971 года.
История Исаака Кадоша и Ксавье Дельмаса, часть 2
— И ррраз, и два… открылись… И ррраз, и два, закрылись… И ррраз, и два… Носок, носок тянем! Фуше, что за утюг ты мне показываешь? И ррраз, и два… Еще, еще, тянем! Иии раааз, ииии двааа… за-кон-чи-ли. Так, замечательно, дальше пошли. Батман тандю жете, соте и фраппе-батман (1). Третья связка из «Парижских огней». Кадош, на середину зала, препарасьон. Ты начинаешь, показываешь, за тобой вступают Фуше и Новакова, ну и дальше парами пошли, понятно?
Привычно повинуясь требовательному голосу хореографа, Исаак вышел на середину и встал в подготовительную позицию, дожидаясь, пока зазвучит рояль. Икры у него гудели от напряжения, левое колено прилично побаливало после неудачного приземления из перекидного, но он держал спину прямо, подбородок высоко, и улыбался так непринужденно, словно только что поднялся с постели, а не отработал три часа на паркете репетиционного зала, в поту и жаре. Класс должен был закончиться пятнадцать минут назад, но беспощадная Маргарет (2), недовольная прилежанием танцоров, не спешила отпускать их восвояси.
— Начали!
Стопы танцовщика заскользили вперед-назад, отточенные и грациозные движения повторялись снова и снова, как будто вытекая одно из другого, и все тело жило в едином ритме с музыкой, взлетало в прыжках и опускалось, замирало, прежде чем опять начать двигаться, создавая хореографический рисунок. Это было трудно и легко, больно и сладко, подобно сочетанию акта любви с испытанием мужества, но Исаак чувствовал, что может находиться в процессе вечно — только бы звучала музыка, только бы тело, наполненное ею, имело достаточное пространство для вдохновенного полета.
…Дверь зала приоткрылась, кто-то робко заглянул внутрь и, увидев, что занятия еще в разгаре, сейчас же скрылся. Исаак заметил дерзкого нарушителя дисциплины краем глаза, но ему хватило секунды, чтобы узнать Ксавье. Он вспыхнул до корней волос, заулыбался, не в силах сохранить на лице сосредоточенную маску, приличествующую грустной музыкальной теме, и едва не сделал глупейшую ошибку в движении, но вовремя поправил себя.
«Мой мальчик!.. Не смог дождаться, пока я выйду! Так… хватит, пора заканчивать.»
Как только музыка смолкла, а Маргарет замешкалась, раздумывая, какой бы фрагмент подинамичнее прогнать для окончания репетиции, Исаак по всем правилам выполнил поклон, извинился и быстро пошел к двери.
Вслед ему полетело возмущенное замечание мисс Келли:
— Кадош, куда это вы? Я пока никого не отпускала!
Исаак обернулся:
— Простите, мисс. Вы не могли бы повторить это еще раз — для моего мочевого пузыря?
Маргарет ошеломленно посмотрела на танцора, потом, осознав смысл сказанного, слегка покраснела, усмехнулась и величественно махнула рукой:
— Ступайте! Все остальные встали на финальный поклон, и заканчиваем…
«Хорошо все же быть любимчиком хореографа», — подумал Лис и выскользнул из зала.
Он не ошибся: Ксавье ждал его в фойе, и, едва увидев, порывисто поднялся с кресла и почти побежал навстречу. На нем была легкая белая рубашка, застегнутая на все пуговицы до самого горла, бежевые летние брюки, тщательно отутюженные, со стрелками, и строгая жилетка того же цвета. На плече висела аккуратная ученическая сумка, кожаные туфли были туго зашнурованы и начищены до блеска; и только слегка растрепавшиеся темные кудри вносили элемент художественного беспорядка в идеальный образ студента-отличника из католического колледжа. В таком наряде он выглядел совсем юным, не старше семнадцати лет.
Сердце Лиса запело от любви и одновременно болезненно сжалось — каждый раз, когда его Маленький принц без предупреждения появлялся в коридорах «Лидо», храбро ступая на территорию «вертепа разврата и содомского греха», он испытывал тревогу и странную вину… как будто Ксавье из-за него подвергался опасности.
— Ты уже все?.. Свободен? — добежав до него, выпалил юноша, протянул обе руки, то ли для пожатия, то ли для объятия — он никогда не мог сразу определиться, и залился краской, когда Исаак взял его ладони и прижал к груди вместо словесного приветствия.
— Лис… я…
— Что-то случилось? Мы же договаривались встретиться в пять.
— Д-да… прости, я не должен был… это так навязчиво… — Ксавье покраснел еще сильнее, опустил голову и зажмурил глаза. Исааку мучительно захотелось встряхнуть его и потребовать не говорить ерунды, а после жадно впиться ртом в его губы… а потом — подхватить на руки и унести в гримерку, подальше от всех, запереться на ключ и отгородиться от мира на ближайшие сутки.
«Боже, я с ума схожу…»
Он медленно перевел дыхание и улыбнулся со своей обычной мягкой приветливостью:
— Ну что за глупости, Ксавье. Ты же знаешь, что я рад тебя видеть в любое время.
Это прозвучало наредкость фальшиво, и Лис, проклиная себя, но не в силах сдержаться, горячо добавил:
— Будь моя воля, я бы с тобой вообще не расставался… никогда… всю мою жизнь.
Неожиданно Ксавье пробормотал:
— Я тоже… — и уткнулся лицом в грудь Исаака, обтянутую черной футболкой, влажной от репетиционного пота.
Раньше Лис считал баснями и самцовой похвальбой молодецкие рассказы, что у взрослого мужика член может полностью встать за две секунды, но сейчас убедился в этом на личном опыте. Ксавье не мог не почувствовать его эрекцию, однако не отстранился, наоборот, прильнул еще теснее, вжался бедрами в бедра, а ладонями обхватил спину Исаака, давая понять без слов, что никуда не отпустит своего друга. Он жаждал защиты и тепла, и в простодушии неопытной юности едва ли сознавал, что творится с Лисом, когда они так обнимаются.
Мужчина, тяжело дыша, припал щекой к кудрявой макушке юноши: желание парализовало волю. Нужно было уйти из фойе, и побыстрее, пока из зала не вывалили другие танцоры вместе с мисс Келли, но Исаак не мог выговорить ни слова, как будто разом позабыл французский язык.
— Ты можешь прямо сейчас пойти со мной обедать? — прошептал Ксавье и мягко коснулся губами груди Исаака, случайно или намеренно попав точно в середину соска, что вызвало в теле волну острой и сладкой дрожи.
Должно быть, что-то подобное чувствовали мифические герои, когда в сердце им вонзалась стрела Эрота.
«Если он не перестанет, я кончу…» — смятение от этой мысли наконец-то сняло печать молчания со рта Лиса:
— Да, только приму душ и переоденусь. Подождешь меня в лаунже?
Ксавье не успел ответить: двери репетиционного зала распахнулись, и пара, оказавшись посреди разгоряченной и смеющейся толпы, была невольно втянута в пеструю фарандолу коломбин и паяцев. Танцоры разговаривали все одновременно и перебрасывались шутками, точно конфетти во время маскарада.
— О, Лис, так вот куда тебе так не терпелось на самом деле… Поздравляю!
— Ой, а кто это
