досадуя, негодовал великий князь владимирский Юрий Всеволодович. Прибежавший Лавр едва коснулся пальцами лба Жиляты и заявил, что тот в обмороке. Потом он и князь с жаром это обсуждали, и Лавр вроде бы даже осмелился возражать. Наконец князь, будто спохватившись, спросил у лекаря, что это за гвалт, снаружи и, услышав, что это вернулся с дружиной его брат Ярослав, засобирался уходить. У выхода он задержался, строго настрого наказывая Лавру поставить увечного на ноги как можно скорее и сразу же послать за ним. Жилята к услышанному отнесся с равнодушием. Ожидание нового допроса его нисколько не тревожило. Увязнув между явью и забытьем, он глухо, словно через стену слышал голоса находившихся с ним рядом людей. При этом, перед глазами проплывали видения. Никак не связанные с происходящим сейчас, и, не имеющие никакого отношения к тому, что происходило, когда-либо прежде. Они были подобны тем, что в час полуночи являются усталому человеку вестниками скорого и глубокого сна. Желая такого сна, Жилята открыл перед ним разум, также как вверяет свое тело зыбкой волне, ложась на нее спиной, выбившийся из сил пловец. Безучастный ко всему окружающему, он проявил к нему интерес, лишь тогда, когда благодаря воинской привычке быть настороже, уловил перемену в мешавшем ему уснуть шуме. Откуда-то со стороны входа звучал голос, в этом шатре прежде не слыханный.

— Эрзян я не встретил. Сбежали они. Твердь их пуста. Бить было некого.

Жилята борясь с собственным нежеланием, усилием воли выплыл из грез. Осторожно, опасаясь быть пойманным, он приоткрыл один глаз. В шатре, кроме него, были еще двое.

— Вот так! — Юрий Всеволодович хмыкнув, прошелся по центру шатра и остановился в двух шагах от жаровни. — А наши? Из тех, кто ушел с Мечеславом, из них ты никого не встретил?

Лавра не было. Жилята догадался, что пока он грезил, великий князь выпроводил лекаря, что бы наедине поговорить со своим братом, к которому сейчас и обращался.

— Как же не встретил? — Зло, усмехнувшись, подошел к нему Ярослав. Закованный в броню, блестящую чешуйками, из-под наброшенной на плечи шубы, он все же выглядел стройнее, начавшего грузнеть Юрия. — Встретил! Холопов, что в их обозе были коноводами. Они как сеча началась, так бросили все и в лес утекли. Их там не нашли, и они отсиделись. А после уж к нам вышли. Мне в ноги упали — смилуйся княже. А меня, такой гнев обуял! — Ярослав поднял к лицу крепко сжатый кулак. При этом он все время смотрел мимо брата, так, словно ему резали глаз искрящиеся переливы, сверкавшего в огне жаровни, дорогого шитья на кожухе Юрия. — За трусость я велел их, было, до смерти избить. И одного не сдержавшись, сам ссек мечом. И прочих бы также, да Всеволод вмешался, сын твой! Не губи, говорит христианские души! Милосердный! В тебя по всему! Но я так и быть — внял его просьбе. Троим, остальным жизни оставил. Они же рассказали, что и как там было. — Ярослав замолчал, глядя куда-то в темень. Когда пауза затянулась, Юрий терпеливо его приободрил.

— Рассказывай дальше брат. Что ты узнал?

— Говорят, что из наших никто не ушел. Мордва их побила.

— Всех?! — Юрий впервые за разговор возвысил голос, проявив чувства. — Не молчи брат!

— Нет. — Ярослав встретился с его горящим взглядом и быстро продолжил. — Человек десять они полонили.

— Вот так! — Юрий Всеволодович сделав два шага, ушел с освещенного места. — И где они?

— Мордва с собой их увела. На другой день утром. Быстро ушли, очень спешили. Наших побитых не всех ободрали. Да и своих собрали не всех. Там снег выпал обильно…

— Сколько? — Из темени шатра прозвучал вопрос князя. — Сколько ты наших павших нашел? Мечеслав среди них?

— Нет. Воины Всеволода его не нашли. Должно быть в плену он. Павших всего шестьдесят два человека. Умаялись, покуда их со всей округи собирали. Я велел ладить для них волокуши. Сюда их везет Василько Ростовский. Он место сечи последним покинул.

После слов Ярослава в шатре установилось тревожное безмолвие. Потом Юрий словно спохватившись, спросил.

— А в тверди ты кого оставил?

— В тверди? — Удивился Ярослав, садясь на постель Векши и отыскивая взглядом во тьме своего брата. — А я ее огнем пожег.

— Сжег? — Великий князь возник в круге света. — Для чего?

— Как для чего? Что же ее поганым оставить?! Уж нет! Я оставил им пепелище! На долгую память о моем гневе! — Ярослав замолчал, глядя в глаза Юрию. Тот некоторое время мерялся с ним взглядами, потом развел руками:

— Экий ты брат на разум не скор, да на руку спор! — И неожиданно прикрикнул. — Ты почто коновода жизни лишил? Что говоришь? Он вымесок заячий? Он мой холоп! Мой! — Великий князь взмахом руки пресек попытку брата спорить и продолжал, возвысив голос. — Стало быть, мне над ним суд и вершить. Не тебе! Ты же опять пошел против обычая! — Юрий Всеволодович всплеснув руками, опустился на лежак Авдея, и вновь оказавшись лицом к лицу с Ярославом, заговорил немного тише. — Ты, брат, пойми, что своим самоуправством, перед лицом младших князей и их вятших людей, ты моей чести наносишь урон. Что они все про меня скажут, видя то как ты, мой младший брат, все совершаешь своим разумением? Без слова моего, казнишь моих холопов. Собственным почином сжигаешь города! Воли моей даже не спрашивал! А ведь ты, как и все наши с тобой братья, мне поклонились, назвав господином. Крест в том целовали! А что же теперь?! — Каждое новое слово Великий князь произносил громче, чем предыдущее и речь завершил таким восклицанием, что Жилята против воли дернулся всем телом. В страхе от того, что сам себя мог выдать, он зажмурился, более не осмеливаясь смотреть за князьями. Лежал он так довольно долго, обратившись в слух, слушая тишину и уже даже начал надеяться на то, что князья наконец-то ушли. Затянувшееся молчание нарушил Ярослав. Он заговорил, и в голосе его через смиренное раскаяние, сквозило временами язвительной досадой.

— Что же. Твоя, правда! Свершил не помыслив. Когда оказался среди павших воинов, себя не сдержал — чувствам поддался. Твердь велел сжечь из одной только мести. Но видит Бог — Ярослав встал с лежака и, обернувшись к иконе, трижды истово перекрестился. — Видит Бог, идти против тебя я мысли не имел. А ежели, какой урон тебе нанес — то это всего лишь по недомыслию. Должен был я спросить твою волю! Впредь обещаю так и делать! — Он приложил руку к груди, слегка склонив голову. — Но ты скажи мне! Эта твердь — на что она тебе нужна? Стояла за Волгой, кругом вражьи земли. Удержать ее —

Вы читаете Княжьи люди (СИ)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату